Печать дьявола
Шрифт:
Ещё несколько минут Хелла сидела на постели и наконец, погасив свечу, легла. Через четверть часа её дыхание стало мерным и тихим. Мормо бесшумно слетел вниз. Через мгновение он уже стоял, возвышаясь над спящей в полный рост.
Его миндалевидные глаза тускло светились во тьме, словно светляки над болотом.
Глава 27. Ужин эпохи Регентства
Представьте, будто вы заснули,
И перед вами сны мелькнули.
– - У. Шекспир, "Сон в
Нергал метался по подушке в тяжёлой мутной полудрёме. Вначале какой-то туман стелился над болотом, потом рыжая лярва, поразительно похожая на покойницу Лили, пыталась приманить огромного нетопыря и, воткнув между ягодиц хвост огромного зеркального карпа, крутила задом, изображая русалку. Неожиданно в его сон вторглись два размалёванных педераста, певучими голосами осведомившись у него: "Как дела, милый?", но, увидев нетопыря, испуганно удрали. Потом появившаяся Эрна швырнула ему в физиономию колье и со словами "я и так тебя люблю!", набросилась на него. Огромный нож с чёрной рукояткой, торчавший из её спины насквозь, то и дело протыкал ему грудь, а огромный нетопырь, зависая над кровельными стропилами, норовил встрять между ними и слизнуть сочившуюся из порезов кровь.
Проснулся Нергал оттого, что кто-то достаточно грубо потряс его за плечо. Он потянулся, зевнул и наконец разлепил сонные веки.
Около постели, почти утонув в кресле, сидел Август Мормо.
События минувшей ночи вспомнились Фенрицу во всех пакостных подробностях. Он резко поднялся и уставился на приятеля. В углах губ Мормо запеклась кровь, он округлился и порозовел, но глаза его ввалились и тускло блестели. Каковы бы ни были чувства Нергала, он понял -- сейчас неподходящее время выяснять отношения. К тому же, кроме ночного сообщения Мормо, что кто-то пробрался в Зал Тайн, что оказалось наглым поросячьим враньём и лживым фантомом, упрекнуть дружка было не в чем, если, конечно, не он, оставшись с ней в коридоре, проткнул ножом Эрну. Но, помилуйте, зачем? Ведь нынешним же вечером он бы честно с ним поделился! Не в первый раз, чай, они делили подружек.
После убийства Нергал, излагая декану детали ночного происшествия был скромен и лаконичен, как юный семинарист, и, конечно же, даже не подумал упомянуть о ночном рандеву с Эрной и встрече в коридоре с Мормо -- это, по его мнению, можно было выяснить с дружком и после...
Хотя в их тандеме Нергал вроде как верховодил, Фенриц старался никогда не обострять отношений с Мормо, шестым чувством понимая опасность прямой стычки. С Мормо иногда шутки были плохи. Но неужели это все-таки он ухлопал Эрну? ...Но нет, это не Мормо, пронеслось в голове Нергала, ведь горло и вены у убитой были нетронутыми. Нергал выжидательно уставился на приятеля. Но Август молчал.
– - Ты, я вижу, основательно подкрепился?
– - с улыбкой осведомился Фенриц, стремясь вызвать Мормо на разговор.
Мормо высокомерно улыбнулся. Тусклые глаза Августа полыхнули пламенем.
– - Я знаю, кто убил Лили и Эрну.
– - Шутишь?
– - Фенриц поверил сразу, подскочил и даже заёрзал в нетерпении по кровати.
– - Как бы не так.
– - И Мормо в немногих весомых словах рассказал о своём вчерашнем ночном приключении, начав, правда, не с лямура в спальне Нергала, а с наблюдения за парочкой на ступенях лестницы Северного портала, куда Мормо вылетел-де...э-э...полюбоваться полной луной. Таких эстетических запросов за Мормо раньше не замечалось, но если это обстоятельство и показалось Нергалу подозрительным, виду он не подал, тем более, что дальнейшие подробности сомнения не вызывали. Вопрос он задал только один:
– - Митгарт знает, где тайник?
– - Не знаю. Я хотел было захватить ящик,
Нергалу и самому эти мысли приходили в голову неоднократно.
– - Я и сам не пойму. Но запашок от него странный, тут ты прав.
– - В любом случае, он будет молчать, а все остальные сочтут её смерть делом того, кто убил Лили и Эрну. А после всё забудется.
Нергал подумал, почесал пятернёй за ухом и согласно кивнул.
* * *
Нельзя сказать, что расчёты Мормо не оправдались. Из-за гибели Эрны Патолс занятия были отменены, все суетились, и только около полудня Митгарт заметил отсутствие Хеллы. Предстояло отпевание, а сестрица не показывалась. Митгарт направился в женский портал. Дверь комнаты сестры была заперта изнутри, но у него был запасной ключ и, тщетно постучав несколько раз, Бенедикт открыл замок. Несколько минут он сидел, глядя на труп сестры и методично размышляя. Концы, и в самом деле, не сходились с концами. Кто мог воткнуть в Хеллу точно такой нож, какие она сама втыкала в своих жертв? Бенедикт не нашёл ответ, но откровенно сказать, он его и не искал. Единственным, что его действительно интересовало, был вопрос о камнях. Куда она могла их спрятать?
Впрочем, решил он, основательно обыскать комнаты сестрицы будет проще и спокойнее после похорон. Митгарт направился к куратору, Эфраиму Вилу, и сообщил ему ещё об одном трупе. Ночное происшествие с Эрной переполошило всех, а когда стало известно, что убита и Хелла, переполох достиг апогея. Отпевание Эрны назначили на два, но теперь его перенесли на час позже.
Нергал и Мормо крутились у дверей хеллиной спальни и удивлённо покачивали головами, когда тело выносили. Митгарт, неутомимо жевавший печение, руководил транспортировкой тела. Все отметили, что лицо мёртвой Хеллы во многом утратило своё уродство, приобретя значительность и какое-то инфернальное величие. Казалось, сама Геката прилегла ненадолго вздремнуть после ночных бдений. "Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luciat est" пели на хорах. Два гроба установили в нескольких футах друг от друга, и здесь контраст лиц проступил явственнее.
Равнодушия среди живых не было, оно уступило место неподдельному испугу. Рядом с гробами стояли куратор с профессором Вальяно, и Эммануэль вдруг отметил, что ни разу, ни в толпе в храме, ни раньше, на погосте у могил Лили и Виллигута, они не приближались друг к другу ближе, чем на три фута.
Сибил была потрясена настолько, что, даже встретившись взглядом с Морисом де Невером, не отвела его. Она в ужасе жалась к Эстель, Эстель -- к Риммону. Морис, увидев Сибил, на миг вспомнив вчерашнее, с изумлением подумал, насколько быстро оно изгладилось из памяти как небывшее. Впрочем, через минуту он снова забыл обо всём и, обняв за плечи Эммануэля, хмуро оглядел на покойниц. Хамал, бледный, как мел, оттеснил Эстель, и за спиной Риммона прислонился к стене.