Печать льда
Шрифт:
– Ты хочешь удивить меня? – поднял брови Орлик. – Да, за пределами Айсы Погань берет все, что хочет, но в городе она властна только над мертвыми. Или ты не видел, как умерший обращается в пепел, а его постель остается нетронутой?
– Я не об этом, – сдвинул брови тарс. – Лет пять назад, когда на месте Солюса заправлял в Кривой часовне другой настоятель, мне удалось подпоить старика и провести у поганого огня целую ночь. Я продержал стальную полосу в огне до утреннего колокола, но она даже не нагрелась!
– Поганый огонь и руки не сжигает! – заметил вельт.
– За редким исключением! – поднял палец Ханк. – Или у тебя, младший Олфейн, не случалось ожогов?
– Не единожды, – опустил голову тот.
– Подожди огорчаться, – положил руку ему на плечо Орлик. – Как бы не пришлось гордиться этим.
– Однако у тебя клеймо есть, – прошептал Рин.
– Клеймо? – с улыбками переглянулись вельт и тарс. – Клеймо есть, но к Погани оно не имеет никакого отношения.
– И его приходится раз в месяц обновлять, – добавил Ханк.
– Но ты же ходишь в Погань! – уставился на Орлика Рин.
– Да, – кивнул вельт. – Обвешиваюсь амулетами, как тотемное дерево в поселке лесовиков, и хожу. Не как раб Погани, а как свободный человек!
Рин нервно сглотнул.
– Успокойся, парень, – положил руку на другое плечо Рина Ханк. – Просто относись к клейму как к тавру, которым скамы метят скот. Да, тавро защищает от вожделения голодных соседей, но не защищает от волков. А хозяин всякую скотину рано или поздно пустит под нож!
– Вы так говорите, словно в глубине Погани сидит злой колдун и захлестывает петлей каждого, кто сунет руку в клейменый огонь! – выкрикнул Рин.
– Вряд ли колдун, – задумался Орлик.
– И не каждого, – продолжил Ханк и добавил, взяв в руки обломки кинжала: – Потому что не каждый руку в клейменый огонь сует. А твой меч, Олфейн, сгорел только потому, что тот, кто не смог захлестнуть петлей тебя, захлестнул петлей твой меч! А вот на твоем кинжале злобу сорвал кое-кто другой. Как Фейр сломал кинжал?
– Руками, – бросил Рин. – Взял его в руки и переломил пополам без всякого напряжения.
– И без магии, – добавил Орлик. – Я бы почувствовал. И меч вогнал в камень на ладонь без магии. Мне приходилось ломать мечи, но я не уверен, что кинжал мне поддался бы…
– Этот Фейр слишком силен, чтобы просто плюнуть ему вслед, – покачал головой тарс. – Подумай над этим, Орлик.
– Уже думаю, – мрачно кивнул вельт.
– Теперь ваш меч. – Ханк провел пальцами по средней грани клинка, очертил причудливую, собранную из стальных полос гарду, прикрывающую хват едва ли не до запястья, коснулся простой, с едва заметной насечкой рукояти, ощупал заостренный противовес на ее конце из белого металла. – Не простой это меч. Нет, магии в нем никакой нет, хотя пахнет от него магией, как пахло бы дымом, если бы он висел в коптильне долгие годы. Клинок почти полтора локтя, и рукоять немалая – под твою руку, Рин. За двуручник длиной сошел бы, но только длиной! Да и гарда под одну руку выстроена… Седельный – это точно. И на эсток похож, но не эсток…
– Вот и я разобрать никак не могу, – кивнул Орлик.
– Издали не отличишь, – согласился Ханк, – а вблизи разница сразу видна. Чуть шире – на два пальца у гарды, а все ж шире. Средняя грань не так выражена, а боковые грани, считай, почти лезвия, да и заточены. Рубиться не будешь, но при случае плоть рассечет. Ну а острие грани как надо выводит – кирасу пробьет! И жесткость у клинка хороша, и прочность выше всяких похвал. Сталь, смотрю, отличного качества… Опять же то, что я слышал о стычке утренней у вельтской харчевни, на заумь смахивает, хотя я бы никому не советовал тыкать мечом в камень. Воюют таким оружием где-то далеко, где я и не бывал никогда, но одно скажу точно: крепится оружие это к седлу, годится, чтобы брони протыкать, но и отмахнуться тоже поможет. Опять же противовес с серебром намешан – верно, от сглаза или от нечисти? Что за край-то? Уж и не знаю, как у нас такое оружие применить… Второй это меч! Кроме него еще какое-то оружие нужно иметь, да и нет у нас тут лошадей. А без лошадей как его таскать? Борозды на айских мостовых вычерчивать?
– Какую цену дал бы такому клинку? – нахмурился вельт.
– Не купил бы, – мотнул головой Ханк. – Но если бы попросил ты меня продать его, думаю, что сбыл бы его со своим интересом за десять золотых.
– Хорошая цена, – надул губы Орлик.
– Так и меч хорош, – развел руками тарс. – Если бы в Погани табуны верховых лошадей паслись, можно было бы цену и выше поднять. И как бы не вдвое!
– Ладно, – махнул рукой Орлик. – Сколько ты мне еще должен?
– Шесть золотых да серебром десять монет, – прищурился Ханк. – Правда, не весь еще твой товар я сбыл, но с учетом моего интереса рассчитаться могу уже. Что задумал-то? Расчет ускорить хочешь?
– Не я хочу, – отмахнулся вельт, – жизнь так заворачивается, что не ускоришь – вовсе без расчета останешься. Ну-ка, прикинь, поднимет этот камешек твой долг до десяти золотых?
Гигант вытащил из-за пояса кисет и вытряс на стол ледяной кристалл. Большой кристалл – с ноготь большого пальца, да не обычного, а самого Орлика.
– Да ты что? – поднял брови Ханк. – Главный оберег свой от Погани хочешь продать?
– Не годился до сего дня, надеюсь, и дальше не пригодится, – отрезал Орлик. – Я «тычок» Рина себе возьму, а ему меч надо подобрать взамен. На всю сумму думай, а надо будет, и подними цену! Мне нужно, чтобы новый меч Олфейна против меча Гальда на куски не развалился. А то наслышан я о врагах Фейра, которые чуть ли не сами собой с жизнью прощались, да только оружие их было на части посечено, словно они клинки свои из олова отливали!
– Да уж, – протянул Ханк, подхватив кристалл. Долго его в ладонях теребил, потом на Орлика с интересом глянул. – А ведь забирает твоя цена поверх десяти золотых, очень сильно забирает!
– А ты, оружейник, парня моего числом не пугай, – ухмыльнулся вельт. – Ты меч ему подбери, а я уж по-всякому «тычком» его с ним разочтусь. Только имей в виду, что ему каменья да узоры на ножнах и рукояти ни к чему, ему меч нужен.
– Не прост меч Фейра Гальда, – нахмурился Ханк. – Я хоть и не видел его сам в деле, до него чужие руки не касаются, но, верно ты говоришь, поединщики Фейра не только все как один с жизнью простились, но и клинки их в негодность пришли.
– Вот и думай, – кивнул Орлик.
Задумался тарс, даже глаза прикрыл. Приложил на ощупь к отжигу магистерского меча обломки кинжала, завернул холстинку и побрел в дальний угол, в котором за тканью низкая дверка обозначилась. Уже согнулся перед ней, но обернулся, да темным, тревожным взглядом покупателей окинул.
– Пойду я, подумаю. Есть одна думка, только холодом от нее веет. Решиться еще надо поперек холода пойти. Ты, вельт, покажи пока парню мой товар, может быть, и сам что подберет себе, а я по-всякому за уговор один подарок ему сделаю.