Печать волка
Шрифт:
После долгих дней бесплодных поисков Ланн наконец — то набрел на печать человека. Под одним из деревьев, неотличимых друг от друга, кто — то соорудил из веток относительно мягкое и удобное ложе. Ульцескор присел на корточки, шумно втянул носом воздух и провел ладонью по темно — зеленым иголкам, как будто постель еще могла сохранить ее запах или тепло. Он с трудом сфокусировал взгляд на дороге, которой пришел. В пыли были только его собственные следы. Может, по неосторожности Ланн стер отпечатки босых ног беглянки, добираясь сюда. Он прислонился лбом к дереву, стиснув челюсти. В груди вызревали семена отчаяния: в какой — то миг Ланн думал, что готов опустить руки и бежать прямиком в Гильдию, где с опущенной головой станет рассказывать мастерам, каким образом он не смог выполнить условия контракта. Пусть они заменят его. Пришлют кого — то другого. Он согласен на любое наказание.
Потом ему сделалось тошно от охватившей его слабости. Он заставил себя подняться и оглядеться вокруг. Госпожа Летиция — Тиша — была здесь, спала на этой постели. Архен одержим ею; вожак не позволил бы ей погибнуть. Что нужно человеку? Тепло? Еда? Вода? Ланн затаил дыхание и прислушался. Журчания реки не было слышно. Тогда он медленно пошел вперед, высматривая знаки: сочную, ярко — зеленую растительность, указывавшую на близость к воде, перемещение птиц, по утрам слетавшихся на водопой.
Добравшись до мелкого родничка, окрашенного золотыми бликами, Ланн утолил жажду и зашагал вдоль ручья. Так не бывает. Что — то должно было остаться. Где — то в глубине души он упрекал госпожу ди Рейз, которая, будь на то ее воля, могла облегчить ему поиски. Она давно должна была удостовериться в нелепости своих предположений: Ланн не умел обращаться ни животным, ни птицей. Сейчас он думал о том, что имея возможность ястребом взмыть в небо и охватить взглядом лес, казавшийся бесконечным, он бы мигом обнаружил беглянку.
Ульцескор внезапно замер на месте, не веря своим глазам. Вокруг тонкого ствола был обмотан голубоватый кусок ткани — клочок того платья, в котором Ланн видел Летицию накануне побега. Он потрогал ткань рукой, убеждаясь в том, что разум не сыграл с ним злую шутку, опустил взгляд: по траве были разбросаны белые нитки и горсть сморщенных листков подорожника. И следы. Следы ног во влажной земле.
Ему улыбнулась удача. Он на правильном пути. Ланн отвязал ткань от дерева — не мог оставить здесь частичку той, которую искал; и ускорил шаг, почти побежал, невзирая на усталость. Опять сосновая постель, подсохшая заячья шкурка, след от костра — он сунул руку в холодную золу и с восторгом пропустил ее между пальцев. Ведьмы в алом могли искривлять время и пространство, но в этом лесу не было магии: просто его поиски затянулись. Сосны редели, расступаясь перед Ланном, указывая ему путь; впереди замаячила высокая темно — серая громада — вероятно, гора или каменистый склон.
Его окликнул знакомый голос — с замирающим сердцем Ланн обернулся. Темноволосая девушка в голубом платье, оборванном чуть выше колен, простерла к нему руки в сгущающихся сумерках.
Глава 11
Архен, Странник. Клер, Лилия. Исадора, Полночь. Робин, Пчела. Хальц, Пайпер и Карма, чьи клички Летиция не запомнила. Ее снабжали едой и водой, позволяли выходить из пещеры в дневное время, но она все равно чувствовала себя узницей. Никто с ней не разговаривал, даже Архен: ей чудилось, что скоро она и вовсе позабудет человеческую речь. Поэтому, оставаясь одна, Летиция тихо говорила сама с собой или напевала незатейливые песенки, в которых плохо помнила мелодию, а еще хуже — слова.
Ничуть не стесняясь, она заявила Архену, что хочет принять ванную. На следующий день волки притащили к пещере огромный чан, чудом не развалившийся от времени. Летиция не сомневалась, что они нашли его в руинах заброшенного города. Она долго и упорно отчищала его от ржавчины, а вечером натаскала воды и разогрела ее на костре. Сбросив платье, Летиция залезла в ванную, радуясь возможности наконец — то смыть грязь. Ее тень загораживала бледный серпик луны, который отражался на поверхности воды, подергиваемой ветром. Когда ванная начала остывать, Летиция смочила волосы и принялась растирать кожу ладонями — мыла и губку ей не принесли.
Она мельком взглянула на вход в пещеру. Летиция не боялась, что кто — то из волков будет подглядывать за ней: и, тем не менее, из логова выскользнул белый силуэт и бодро засеменил в ее направлении. Приблизившись на расстояние трех шагов, Клер села на землю, не сводя с Летиции любопытного взгляда.
— Я пришла посмотреть, — сказала волчица неожиданно тонким голоском.
Летиция удивилась — не ее словам, а тому, что Клер заговорила с ней. Затем пожала плечами.
— Смотри, если хочешь. — Она продолжила отмываться от пота и пыли. Клер молчаливо сидела рядом. — Среди вас есть настоящие волки? — спустя время спросила Летиция.
— Нет, — ответила Клер. — Но есть те, кто не умеет говорить.
— Почему?
— Никто не научил их.
Летиция помедлила, обдумывая ее слова.
— Вы не говорите друг с другом?
— Если Странник разрешит — говорим, — объяснила волчица.
— Стая… ненавидит меня? — Летиции было нелегко об этом спрашивать. Но враждебность, источаемая волками, витала в воздухе и делала его удушливым, словно дым.
— По твоей вине мы потеряли двух самцов.
Тех, что явились в поместье вместе с Археном и погибли от меча Ланна, догадалась Летиция. В сердце проснулась тоска. Ей нужно выбираться отсюда, нужно искать способ. Госпожа ди Рейз оценивающе посмотрела на Клер — сможет ли эта волчица стать ее пропуском на свободу?
— А ты?
— У меня не было пары. Когда — то я думала, что Странник возьмет меня после смерти Вьюги. Но он не взял. — Клер положила передние лапы на ободок чана, приподнявшись на задних. Глаза белой волчицы казались темными, как ночь. — Я не держу на тебя зла.
Жаль, подумала Летиция. В противном случае мы могли бы оказать друг другу неоценимую услугу: ты избавляешься от соперницы, я получаю свободу.
— Зачем ему это все?
— Потому что он Странник, — ответила волчица. — Он не знает, чего ищет.
Клер оказалась не менее сентиментальной, чем ее сестра, погибшая от рук охотников. Ванная остывала, становилось прохладно. Летиция брызнула на волчицу водой, заставив ее отпрыгнуть в сторону, и выбралась из чана, держась за ободок. Прозрачные капли, посеребренные луной, стекали по ее голому телу. Повеял холодный ветер, девушка поежилась, покрывшись мурашками, и поспешила завернуться в одеяло.
Лилия сопроводила ее до пещеры и застыла у входа, глядя на луну. По всей видимости, белая волчица занимала низкое положение в стае: она не охотилась вместе с остальными, всегда оставаясь на своем посту, не имела пары и потомства.
— Я слышал голоса, — сказал Архен.
Он ждал ее в супружеской спальне в глубине логова. Летиция не решилась сбросить одеяло и предстать перед ним обнаженной. Странник жил в мире, недоступном для чужих глаз: такими бывают и люди. Замкнувшись в себе, они поступают глупо и жестоко — и при этом не чувствуют за собой вины.
— О чем вы говорили? — допытывался вожак.
— Ни о чем, — пробормотала Летиция, укладываясь на ночь. — О тебе.
— Обо мне?
— Да, — ответила девушка. — На самом деле, Архен… — она впервые назвала его по имени, — ты хочешь быть человеком.