Печать волка
Шрифт:
Натан, выслушав ульцескора, стал мрачнее тучи. Его дорогая Тиша провела ночь в компании диких зверей, а Ланн кажется предельно спокойным и собранным, как будто катастрофы вовсе не произошло. Но он ошибался: ульцескор скрывал свои истинные эмоции за маской безразличия. Пока ди Рейз терзался предположениями, одно безрадостнее другого, Ланн злился на себя, что не удержал Летицию, не сумел разыскать ее, пока она еще находилась в Сильдер Роке.
— Зачем я нанял тебя, ульцескор? — наконец произнес Натан. Ланн промолчал. — Почему она сбежала? Говори. Ты приставал к ней?
— Я не сделал ничего, противоречащего условиям контракта, — угрюмо отозвался Ланн. Скорее уж ваша неугомонная дочь навязывала мне свою благосклонность. Этого он, конечно, не стал говорить вслух.
— Она убежала от тебя, — настаивал ди Рейз, смотря в глаза ульцескору. Ему хотелось ударить Ланна, но этим делу не поможешь. — Такими были твои слова.
— События позапрошлой ночи отразились на рассудке госпожи Летиции, — зло ответил Ланн. — Ей померещилось, что я и есть оборотень, явившийся за ней в поместье. Не представляю, зачем бы мне понадобилось так изгаляться.
— Прекрати зубоскалить. — Натан вздохнул. Его сердце разрывалось от тревоги за дочь. Нужно вернуть ее любой ценой. — Зачем ты вернулся? Ах, да, контракт, — понял он прежде, чем Ланн успел вставить хоть слово. — Ты страшишься смерти?
— Дело не в том, чего я боюсь. Мы потеряем время.
— Так чего же ты медлишь? — удивился Натан. — Возьми все, что необходимо и отправляйся на ее поиски. И если хоть один волосок упадет с ее головы…
— Странно слышать от вас это.
— Послушай меня, ульцескор. — Ди Рейз положил ему руку на плечо: она показалась Ланну тяжелой, как камень. — Я поступил так, как считал правильным. И если ты окажешься бесполезным, будь уверен, Гильдия непременно узнает об этом. Мое терпение не безгранично. Чем быстрее ты справишься с заданием, тем лучше для тебя.
Ланн заставил себя склонить голову, хотя очень не хотел этого делать. Как правило, охраняемые не сбегают от своих охранников, если первые не являются узниками и не страдают слабоумием.
— Я вернусь не позже, чем через месяц.
— Месяц? Да ты свихнулся, — устало бросил Натан, опускаясь в кресло.
Утро выдалось облачным под стать предшествовавшим ему событиям. Ланн наполнил вином походную флягу, прихватил кое — какие запасы съестного и тонкое одеяло, справедливо полагая, что отныне будет ночевать в лесу. В поместье ди Рейзов возвращались слуги, галереи и залы наполнялись эхом от шагов и шумом голосов. Вилл волочила за собой тяжелый чемодан; завидев ульцескора, шагавшего ей навстречу, она несказанно обрадовалась. Все — таки не уехал, думала Вилл, и ее лицо светлело по мере приближения Ланна. Может, он задержался из — за нее? Поравнявшись с мужчиной, она окликнула его по имени и немедленно уставилась в пол, не совладав со смущением.
Ланн прошел мимо, не удостоив камеристку взглядом. Вилл долго не могла поверить, что он не остановился, чтобы поприветствовать ее, и замирающий звук шагов принадлежит именно ульцескору, похитившему ее сердце.
Глава 9
Что в этом лице было таким отталкивающим? Она и сама не знала. Летиция обхватила голову руками, съежившись на земле среди веток. Ночью сосновое ложе показалось ей намного мягче сырой земли, но на рассвете щедро выпала роса, и тонкое платье госпожи ди Рейз стало влажным и холодным под стать ее лесной постели. Она не помнила, как добралась сюда, и не представляла, в какую сторону теперь двигаться; в потемках выбравшись на окраину города, Летиция долго бежала через лес очертя голову, пока ноги не отказались ее нести.
Они же люди. Примерно на четверть. Богиня содействовала ей, вихрем толкала Летицию в спину и укрыла ее в путанице улиц Сильдер Рока, но правильным ли было это решение? Умей Ланн обращаться волком — он бы в миг настиг беглянку, схватил ее зубами поперек поясницы и утащил в свое логово. Летиция прижала ладонь к груди: сердце учащенно билось, каждый удар отзывался тянущей болью во всем теле. Надо подниматься и идти — рано или поздно куда — то да выйдешь; но у нее совсем не осталось сил. Волглая одежда липла к коже, покрывшейся мурашками от холода, голова была тяжелой, как чугун, а опухшие веки слипались, словно она сутки не смыкала глаз. Летиция ощутила теплую влагу на своих щеках и поняла, что плачет. Госпожа ди Рейз привыкла быть храброй и самостоятельной, хотя ей было некого защищать, кроме себя: Эвелин отродясь не нуждалась в ее опеке, а Вилл была старше Летиции на два года и сама могла обидеть кого хочешь.
Будь он оборотнем или колдуном, будь он кем угодно — с того времени, как отец поведал ей историю десятилетней давности, случившуюся в этом самом лесу, Летиция остро нуждалась в Ланне. Она принимала его за друга? Защитника? Возлюбленного? Это было не столь важно. Да и разве человек, так искусно плетущий сети лжи, заслуживает лишь презрения? Ланн пробудил в ней чувство одиночества, о существовании которого она раньше не догадывалась; может, оттого, что с малых лет Летиция была окружена заботливыми слугами и любящей семьей. Но теперь в душе госпожи ди Рейз образовалось пустое место, и Летиция со стыдом признала, что заполнить этот пробел под силу ему одному. Девушка закрыла глаза: как много отдала бы она сейчас за лицо Ланна, склонившегося над ней, за звучание ее имени, сорвавшееся с его губ; она осознала это так же ясно, как и то, что этому не суждено случиться.
Волк пришел на ее запах. Цветочные нотки духов, которыми госпожа ди Рейз пользовалась позавчера ночью, бесследно испарились, и теперь от нее разило только первобытным страхом. Архен стоял в нескольких шагах от лежащей девушки, его взгляд скользил по изгибам ее тела, отмечая малейшее движение. Его захлестнули чувства, присущие человеку: ведь это он решил все за Летицию, выбрал ей судьбу, которой она не желала. В какой — то момент ему захотелось вывести девушку из леса и попрощаться с ней навсегда, лишь на секунду уткнувшись холодным носом в ее ладонь. Но грехи отцов падают на детей, и кто — то должен за них расплачиваться; охотники, в числе которых был и Натан, убили Эстер, его белую мардагайл, и Архен целых десять лет ждал невесту, не имея потомства.
Летиция попыталась сесть, помогая себе руками; лицо закрыло пеленой черных, спутанных волос. Она прислонилась спиной к дереву и вытянула ноги, предоставив на обозрение волка израненные лодыжки и истертые до крови ступни. Перед сном госпожа ди Рейз растянула шнуровку платья, не пожелав облачиться в ночную рубашку, и белые полукружья грудей, не поддерживаемые корсетом, соблазнительно выглядывали из декольте. Архен почувствовал возбуждение: повинные мысли растворились в лучах рассвета, и он всенепременно захотел сделать ее своей.
— Ланн? — Госпожа ди Рейз наконец заметила волка. — Ланн, это ты? — с упавшим сердцем спросила она. Архен смотрел на нее, не раскрывая пасти; но Летиция уже знала, что волк умеет говорить. — Ответь мне.
— Нет. Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
Ее губы дрогнули, и Летиция крепко стиснула челюсти, чтобы не разрыдаться. Она допустила ужаснейшую ошибку и теперь раскаивалась в содеянном. Архен предпочитал отмалчиваться, он давно отвык от слов; звери общались жестами или воем.