Печать волка
Шрифт:
— Иди ей навстречу, — сказал Натан, а следующие его слова повергли Ланна в полнейшее замешательство. — Утешь ее, как сможешь.
Глава 8
Она просыпалась, открывала глаза и, видя перед собой два голубых ока, зловеще мерцающих в темноте, закрывала их снова. Волк был рядом, он терся об нее теплым боком и дышал ей в лицо. Почему доселе она полагала, что оборотни бывают только прямоходящими? Разве это делало их похожими на людей? Под ее ладонью обнаружилась жесткая шкура, в нос ударил запах мускуса и весеннего леса. Шрам на волчьем плече был свежим, рана едва успела зарубцеваться: одно неверное движение — и можно заставить ее кровоточить. Летиция осторожно погладила шрам подушечками пальцев. Волк проснулся и перевернул ее на спину, лапами придавив к постели. Когти, вонзившиеся в кожу, в одно мгновение стали сухими ладонями человека, морда волка превратилась в знакомое лицо, и прежде, чем она успела вымолвить хоть слово, он накрыл ее губы своим ртом.
— Ланн? — Госпожа ди Рейз, наполовину находясь во власти сна, приподнялась на кровати. — Ланн, ты здесь? — Фигура у стены шевельнулась, человек машинально откинул со лба волосы, сел прямо.
— Что? — хрипло спросил он. Кашлянул, прочистив горло. Его глаза не горели во мраке, только чуть сверкнули, когда Ланн повернул голову: привычный отблеск света, струящегося из окна.
— Где волк? Мой отец? — заволновалась Летиция, медленно возвращаясь к реальности. — Ночь еще не закончилась?
— Ты проспала целые сутки, моя госпожа, — мягко ответил ульцескор.
Вчера ночью Ланн, позаботившись о ране ди Рейза, с некоторой опаской отвел Летицию в ее комнату и почти насильно уложил в постель. Ему не давали покоя слова ее отца, сказанные напоследок: они одновременно и сердили Ланна, и будоражили его воображение. Девушка, пережив сильнейшее потрясение, мгновенно уснула; наемник же долго не мог найти себе места, вышагивая по коридору за дверями ее спальни. Утром он сжег тела и закопал яму, тем самым избавив Натана от ненужных расспросов; какое — то время пытался выследить вожака, порезавшегося об стекло, но капли крови были редкими и след обрывался на ступенях, которые вели в город.
Прободрствовав двое суток, Ланн крепко спал, и видения, являвшиеся ему, были тревожными и нездоровыми: ему снился запах паленой плоти, ленты дыма, струящегося над пепелищем, солнце, блестевшее на лезвиях клинков, сморщенные, окровавленные лица карцев, некогда его соратников, и огонь, пожиравший все. Ланн искал выход в лабиринте из пламени, и огонь заступал ему дорогу каждый раз, как он делал шаг. Он чувствовал жар и боль, но его одежда и волосы оказались неподвластны лижущим языкам огня, а кожа не покрывалась язвами и не чернела. Голос Летиции вырвал ульцескора из дремы и развеял чувство одиночества, мучившее его во сне. Эта девушка — всего лишь на время, как и те, другие; привязываться к ней было бессмысленно.
Летиция вспомнила все до мельчайших подробностей и возжелала ответов.
— Что будет с моим отцом? Он станет волком?
— Да.
Они помолчали. Госпожа ди Рейз кусала губы — ей не хотелось обнаруживать свою слабость. Она женщина, еще подросток, она испугалась: в тот момент мысль о том, что своими действиями она ставит под удар не только себя, но и остальных, попросту не пришла ей в голову. Архен собирался обратить ее, и, не появись отец, на Летиции бы уже лежало проклятье. Но ведь и так должно было случиться, разве нет? Она достанется зверю.
— Это моя вина, — сказала она.
— Да.
Его вялый, безучастный ответ вывел девушку из себя.
— Почему ты всегда такой? — вспылила Летиция. — Никогда не пытаешься быть милым. Утешить меня, в конце концов. Неужели ты никогда не имел дело с противоположным полом?
Утешь меня. Ланн передернул плечами и согнул одну ногу в колене, опершись на нее локтем. Он избегал ее взгляда, поэтому ответил, смотря в стену напротив:
— Я всего лишь сказал правду.
Между ними повисла долгая пауза.
— У тебя нет выбора. Ты должен убить вожака.
— Я так и планировал.
— Когда произойдет превращение?
Она снова пыталась быть сильной и держать себя в руках. Ни единого признака волнения, ни единой слезы или предательского дрожания губ. Ведьмы носили похожие маски: надевая их, они становились безжизненными, как скульптуры, высеченные из мрамора. И все же за фальшивой личиной спокойствия они лихорадочно искали ответ, используя силу и знания, которыми были наделены, — в отличие от них, Летиция была беспомощной, она не имела внутреннего источника, из которого могла почерпнуть необходимые сведения. Рано или поздно ведьмы выбирались из темницы страха — госпоже ди Рейз пришлось бы томиться в ней вечно.
— Во время следующей полной луны.
— Нужно найти его до того времени, — убежденно произнесла Летиция, как будто это она, а не ульцескор, намеревалась сразиться с волками. Стараниями Ланна стая поредела, лишившись двух самцов, но если предположить, что всего оборотней около десятка, это не имело решающего значения.
— Да, — согласился он.
— Подойди.
Ланн послушно встал и приблизился к ней медленным, ленивым шагом. Уткнулся взглядом в темный балдахин над кроватью, скрупулезно разглядывая вышитые на нем звезды и раздумывая над причиной, по которой мог бы уйти. Летиции подползла ближе, шурша простынями, и зажгла лампу на столике. Ульцескор поморщился от яркого света.
Вилл вернется утром, и все встанет на свои места. Летиция собиралась отпустить ульцескора, сказать, чтобы он нашел постель и отдохнул как следует, а не спал в ее комнате, прислонившись к стене. Вилл вернется утром, и это к лучшему. Проклиная себя за эти слова, госпожа ди Рейз вымолвила:
— Мне сначала показалось, что ты некрасивый. — Свет лампы лежал на его щеке, не отмеченной шрамом. — Ужасно некрасивый. — Ланн промолчал, сглотнув слюну. Привязываться — бессмысленно; зачем он здесь? — Ты не ответил мне.
— Не понял?
— Ты имел дело с девушками? Любил кого — то? — Летиции нравилось разглядывать его лицо. Сейчас Ланн должен отшутиться, сказать какую — нибудь глупость, и она почувствует облегчение. Потому что он, дурак, не нужен ей; точно так же изнеженная девчонка не может стать парой ульцескору. Ланн молчал. — Может, одну из ведьм? — предположила она.
Эта мысль ужаснула его.
— Нет. Конечно, нет. Тауматургам нельзя сближаться с мужчинами. Это запрещено Гильдией.
— Почему?