Пегас, лев и кентавр
Шрифт:
Открыв глаза, она поняла, что стоит в пещере, вырубленной некогда в сплошной скале. Вдоль стены на десятки шагов тянулись деревянные манекены, на которых висели куртки. Их было множество – часто изрубленные, обгоревшие, простреленные из арбалетов. Почти у всех – цветы, но больше всего их у крайнего пустого манекена. Тут их целое море, и большинство свежие.
– Кому это столько? – удивилась Рина.
Афанасий кашлянул.
– Одному хорошему человеку. Не вернулся из нырка, – объяснил он, отворачиваясь.
– А почему без куртки?
Афанасий
– Это зал памяти, – сказал Афанасий. – Первым курткам тут лет четыреста. Если манекен пустой, значит, судьба шныра неизвестна.
Рина пошла вдоль бесконечного ряда курток. Было заметно, что за ними кто-то регулярно ухаживал, хотя запах отсыревшей кожи все равно ощущался.
– А там что? – спросила она, останавливаясь перед низкой каменной дверью, утопленной в нише. Среди мелкой вязи виднелось изображение единорога.
Афанасий помедлил с ответом. Рина ощутила, что, приводя ее сюда, он совершенно забыл об этой двери.
– Туда не пройдешь! Может, только Кавалерия, и то я не уверен, – быстро пояснил он и в доказательство коснулся камня своей нерпью.
Рука прошла насквозь, сам же Афанасий остался с этой стороны. Дальше локтя, где заканчивалась нерпь, плита его не пустила.
– Почему? – спросила Рина.
– Здесь «хранилище несвоевременных закладок», – сказал Афанасий. – Это еще до кодекса было, когда тащили все закладки подряд. Не понимали, что опасно брать то, что тебе не по силам. Народ застревал в болоте через раз. До трех нырков доживал только один из десятка.
– Как это «несвоевременных»?
– Ну, опасных, от которых вреда может быть больше, чем пользы. Например, горящая ветка, которая испепелит любого человека, совершившего хотя бы один дурной поступок. Даже на уровне мысли. На нее даже смотреть нельзя.
– А что? Отличное оружие против ведьмарей, – заметила Рина.
– Думаешь? – хмыкнул Афанасий. – А ты не совершила хоть одного дурного поступка? И дурных мыслей у тебя не было? Так как же ты ее возьмешь?..
Рина притихла, быстро проигрывая в голове разные варианты.
– Или закладка, которая исполняет истинные желания, – увлекаясь, продолжал Афанасий. – Не те, которые у тебя есть по твоему мнению, а настоящие. Ты, например, думаешь, что хочешь блага всему человечеству, а на самом деле стремишься поужинать и чтобы все от тебя отстали. И вот оказываешься на одинокой скале в Ледовитом океане с колбасой в руке… Или тебе кажется, что ты влюблен как-то по-особому, уникально, как всем остальным жалким человечкам и не снилось, а на самом деле это мелкий эгоизм и хочешь ты того же, чего любая собачка мужского пола. И вот ты становишься такой собачкой, привязанной за заднюю лапу где-нибудь у китайского ресторанчика.
Про собачку Афанасий сказал с какой-то болезненной иронией, точно адресовал пример
Рина оглянулась на пустой манекен, окруженный цветами.
– А почему тогда Ул не… – начала она.
– Нет, оживить она бы не смогла, – безошибочно угадал Афанасий. – У закладок тоже есть ограничения.
Рина кивнула. Шагах в трех от каменной плиты в нише она заметила занавешенное мешковиной зеркало. Большое, в старинной раме. Удивляясь, почему зеркало закрыто, она шагнула к нему, протягивая руку.
– Не надо! – завопил Афанасий, но Рина уже приподняла мешковину.
Верхняя четверть зеркала была отбита наискось, с захватом правого угла. Под мешковиной лежал густой свалявшийся туман. В тумане что-то вяло и медлительно шевелилось. Рина скорее угадала, чем увидела, человеческий силуэт. Неуклюжий, точно облепленный глиной, он пробирался к ней сквозь трясину тумана.
Все это продолжалось от силы две-три секунды. Афанасий дернул мешковину и, схватив Рину за плечо, развернул лицом к себе.
– Ты что, глухая? Я же тебе кричал! Ты что-нибудь видела?
– Нет, – сказала Рина.
– Точно ничего? – удивился он.
– Ну, фигуру.
– Чью? – быстро спросил Афанасий.
– Не знаю. Просто фигуру.
Афанасий недоверчиво вгляделся в нее и облегченно вздохнул.
– Ну и ладушки… Не говори никому, что заглядывала в зеркало. Тебя, может, и не убьют, но меня точно.
– А что я должна была увидеть?
– Раз ничего не увидела – значит, ничего и не надо было! – Афанасий окончательно расправил мешковину. Теперь под ней скрылась и нижняя рама.
Рина поспешно соображала. Кое-что уже прорисовывалось, но все равно в той системе, которую она для себя выстроила, оставались пробелы.
– А что такое болото? – спросила она.
Афанасий напрягся.
– Откуда ты знаешь про болото?
– Ты сам сказал: «Народ застревал в болоте через раз».
– А, ясно!.. Задохнувшийся мир между нами и двушкой. В болоте живут эльбы, – кратко пояснил Афанасий. – Всё! Потопали отсюда!
Он коснулся стены нерпью, и потянулась бесконечная лестница. Рина насчитала триста десять ступеней, после чего нерпь вновь вспыхнула и, пройдя сквозь стену, они оказались на первом этаже ШНыра.
Афанасий привел Рину в низкий зал с кирпичными колоннами и длинными столами в несколько рядов. Когда они появились, обед был в самом разгаре. Рина не увидела ни одного свободного места.
– Похоже, со шнырами посадить тебя не получится. Сиди пока с персоналом! А осенью, когда появятся другие новички, что-нибудь придумаем, – пообещал Афанасий и подтолкнул Рину к отдельно стоящему столу, рядом с каким-то парнем.