Пеленнорские поля

Кудряшов Кирилл Васильевич

– Прости, – вполне искренне повинился я. Не от страха перед этим существом, мне и в самом деле стало стыдно.

– Прощаю, – смилостивился Сагир, – для тебя рассвет не настанет, пока я этого не захочу. Равно как и не прогорят дрова в этом костре.

И в самом деле, как я не заметил этого раньше? По всем законам физики костру уже полагалось начать гаснуть, но он горел все также ровно и размеренно.

– "Дурак"! – возвестил Сагир.

Я поднял голову, намереваясь

возразить, что не такой уж я и дурак, но мой взгляд наткнулся на протянутую мне карту. Нулевой аркан. "Дурак". Беспечный бродяга с походным узелком на палке, лежащей на плече, глядя в небеса и наслаждаясь прогулкой, готовился сделать шаг с обрыва. Белый пес, суетящийся у его ног, отчаянно пытался остановить хозяина и друга, но что-то мне подсказывало, что Дурак сделает свой последний шаг раньше, чем пес сумеет заставить его взглянуть под ноги.

– Это я перешел к твоему настоящему. Пояснения нужны?

– Конечно.

– Итак, ты – дурак, и ты – на краю пропасти. Аллегория ли это? Хотят ли карты сказать, что ты на краю пропасти прямо сейчас, или…

– Или, – ответил я, чувствуя, как по моей спине поползли мурашки. На моих глазах карта менялась. Пропасть под ногами у изображенного на ней юноши, окрасилась в черный цвет и выбросила навстречу ему бесплотные когтистые лапы.

Сагир вытащит новую карту, долго вглядывался в нее, а потом показал ее мне. Между черной и белой колоннами восседала девушка в жреческом одеянии, державшая в руках бумажный свиток, и ее лицо было холодным и бесстрастным.

– Второй аркан. Верховная Жрица. Она – суть мироздания. Она – сама мудрость. Она – стражница врат… А кто она для тебя?

– Изнанка! – одними губами прошептал я.

Сагир удовлетворенно кивнул.

– Я так и думал. Ее отпечаток на человеческой ауре также трудно смыть, как пройти через охраняемые ею врата. Ты не прошел. Ты отравлен ею, поэтому карты показывают Верховную Жрицу в твоем настоящем, а не в прошлом, что было бы логично. Она всегда с тобой, и именно она привела тебя сюда, ко мне.

– Сагир, – осторожно начал я, – а может быть можно вылечить меня? Может быть, есть возможность изгнать ее из меня? Избавить меня от этого яда, от этого страха?

Джинн покачал головой. Не было в этом жесте сожаления врача, который ничем не может помочь своему пациенту с огромной опухолью в голове, не было жалости прохожего, увидевшего на дороге сбитую автомобилем собаку. Просто констатация факта: нет, нельзя. Сагир вытащил третью карту настоящего, и она зависла в воздухе, поворачиваясь лицевой стороной то к нему, то ко мне.

– Башня. Мрачный шестнадцатый аркан. Коронованная башня, как символ мечтаний

и надежд, пораженная молнией, сбивающей эту корону и разрушающей башню. Крах. Башня пылает, два человека в панике выбрасываются из ее окон, предпочитая гибель от острых камней у ее подножья мучительной смерти в огне и дыме.

– Почему? – спросил я.

– Почему это твое настоящее?

– Нет. Почему тьму Изнанки нельзя изгнать из меня?

– Ты невнимательно слушал меня, ты плохо внимал картам. Таро показали тебе Изнанку в облике Верховной Жрицы. Она – лишь стражница, лишенная эмоций. В ней нет ненависти к тебе или кому-то еще, она просто делает свое дело. Она отравила тебя, не вложив страх в твое сердце. Она взяла твой собственный страх и показала тебе его, дала попробовать на вкус. И ты, вкусив его, ощутил, как он разрушает тебя. Виноват ли огонь в том, что ты сгораешь заживо? Виновата ли вода в том, что ты корчишься на глубине, вдыхая ее вместо воздуха?

– Нет…

– Что показала тебе Изнанка?

– А что говорят тебе карты?

– Они настроены сейчас на другое. Я мог бы сделать новый расклад, покопавшись в твоей душе, но не проще ли ответить мне? Это не противоречит условиям нашей сделки, ведь я уже увидел главное: ты пришел сюда, потому что при всем том, что жизнь твоя должна быть наполнена счастьем и солнцем, ты живешь в страхе, который принес с собой из глубины Изнанки. Я не хочу гадать, я хочу спросить: что она показала тебе?

– Бесполезность… – я выдохнул это страшное слово, и набрал в грудь воздуха, чтобы произнести второе: – бессилие…

Изнанка показала мне, как из-за меня на моих глазах умирают мои жена и сын. Она дала мне сполна напиться этим страхом! Я не мог сделать ничего: ни спасти их, ни умереть ради них, ни даже попросить прощения за то, что не успел и не смог. И вот уже восемь месяцев, как я живу с осознанием собственной бесполезности. Осознавая, что тем, кого я люблю, от меня нет ни малейшего толку даже в повседневной жизни, не говоря уж о какой-то критической ситуации.

Каждый день я вижу отголоски этого страха. Виновата ли в этом Изнанка? Нет, пожалуй что Сагир прав: не виновата. Она лишь показала мне, кто я, открыла глаза на собственное бессилие. Каждый раз ночью, когда мой сын плачет и его идет укачивать жена, потому что со мной он не может не то, что заснуть, но даже и успокоиться, я вспоминаю, как в Изнанке он плакал в последний раз. Каждый раз, когда после бессонной ночи моя Света поднимается с улыбкой, а я – едва живой, похожий на зомби, и плетусь на работу – я думаю о том, насколько же я слаб и бесполезен.

Конец ознакомительного фрагмента.