Пендервики на улице Гардем
Шрифт:
— Я только хотела послушать рассказ… — рыдала Бетти, — чтобы лучше спа-ать…
— Я знаю. — Махнув Скай и Джейн рукой, Розалинда отнесла Бетти в её комнату и уложила в кроватку. Пёс приоткрыл один глаз. Убедившись, что с Бетти всё в порядке, он перевалился на другой бок и опять уснул.
— Моя тележка… — всхлипнула Бетти, пытаясь втиснуться между разложенными по подушке мягкими игрушками.
— Я схожу за ней, а потом расскажу тебе вечерний рассказ.
Но к тому времени, когда Розалинда вернулась с тележкой и припарковала её у комода, Бетти уже спала — так же мирно, как Пёс.
— Спокойной ночи, Беттик-светик, — прошептала Розалинда, но ушла не сразу, а ещё долго сидела и смотрела на спящую сестрёнку: вдруг она всё же проснётся и захочет послушать вечерний рассказ.
Глава
Железное спокойствие
На другой день, когда вся семья обедала на кухне, Скай в полном одиночестве сидела у себя в комнате. Через час у них с Джейн должна была начаться игра. Если Джейн любила перед игрой плотно покушать, то Скай обычно ограничивалась парой бананов и стаканом молока. Главное, считала она, — сосредоточиться, а не набить брюхо.
Их команда называлась «Антонио Пицца» (в честь одноимённой пиццерии) — форма жёлтая с красным, на спине надпись «Антонио» и треугольный ломтик пиццы. В этом сезоне её, Скай, к удивлению всей семьи и её собственному, выбрали капитаном команды. К удивлению, потому что в прошлом году у неё было не очень хорошо с самообладанием. Точнее, совсем нехорошо. Например, однажды во время матча она обозвала судью толстым патиссоном. А в другой раз прыгнула на пластиковую бутылку с водой, бутылка лопнула и обрызгала чьих-то родителей. А в третий раз… — впрочем, не важно, сейчас все те разы были уже позади. Во всяком случае, Скай очень на это надеялась. Капитану команды, считала она, в первую очередь требуется железное спокойствие. И она твёрдо решила его в себе воспитывать.
Её разминка перед игрой включала в себя десять глубоких выпадов вперёд (для растяжки ног), десять круговых движений головой, десять отжиманий, тридцать приседаний и проговаривание вслух простых чисел от одного до восьмисот одиннадцати (для концентрации внимания). После этого она в течение пяти минут представляла себе, как разгромленная и истекающая кровью команда противника молит «Антонио Пиццу» о пощаде. А дальше следовала самая трудная часть: пять минут позитивных мыслей. Это последнее упражнение она включила по совету мистера Пендервика: он сказал, что надо уравновешивать негатив, особенно в те дни, когда ей удаётся очень уж живо вообразить поверженных и окровавленных противников. Насчёт уравновешивания Скай была с ним согласна — уравновешивать надо, конечно. Но только чтобы получить эти пять минут позитива, ей почему-то каждый раз приходилось сосредоточиваться не меньше четверти часа. Она надеялась, что хоть сегодня дело пойдёт быстрее.
Растяжки, круговые движения, отжимания, приседания и простые числа проскочили легко. Представить противника разбитым в пух и прах — ещё легче, тем более что сегодня «Антонио Пицца» собиралась сразиться со своим главным соперником, командой «Камерон Металлик», названной так в честь местной фабрики металлоизделий. Капитан «Металликов», Мелисса Патноуд, была невыносимая зануда, училась со Скай в одном классе и вечно хихикала над их учителем, мистером Баллом. Одним словом, у Скай было достаточно причин, чтобы с полной отдачей бороться за победу.
— Всё, «Камерон Металлик», не жди пощады! — привычно произнесла она в конце, после чего для верности ещё немного полюбовалась последней мысленной картинкой: униженная Мелисса признаёт своё полное и безоговорочное поражение.
Теперь пора было переходить к позитивным мыслям. О чём бы таком подумать? Например, неделю назад, готовясь к игре, она думала о том, что скоро к ним приедет тётя Клер. И если бы она приехала и вела себя как всегда, Скай бы сейчас радовалась тому, как всё прекрасно и замечательно. Но приехать-то она приехала, а радоваться оказалось нечему. Наоборот, всё в доме Пендервиков пошло наперекосяк. А сегодня вдобавок выяснилось, что уже вечером у папы первое свидание. И что? Ну свидание, ну странно, конечно, но совсем-то с катушек можно было бы и не съезжать, тем более если ты старшая сестра, на которую…
Стоп, приказала себе Скай. Только о позитивном.
Можно думать про школу. В школе, правда, никуда не денешься от Мелиссы — на всех уроках её голова торчит прямо перед глазами Скай, — но всё остальное складывается очень даже неплохо. Вместо уроков математики мистер Балл разрешает Скай сидеть в библиотеке и заниматься геометрией, потому что материал за шестой класс она уже знает так, что может хоть сама его преподавать. Домашнее чтение у мистера Балла вообще по выбору — читай что хочешь. Скай выбрала для себя «Ласточек и амазонок» [6] , а это целых двенадцать отличных книжек про каникулы с приключениями на озере. Вот с историей, правда, дела обстоят похуже: мистер Балл задал каждому придумать пьесу об ацтеках. Скай с удовольствием накатала бы какое-нибудь сочиненьице об ацтекской системе счисления. Или даже, если надо, о посевах с урожаями. Но как она будет выдумывать целую пьесу, со всякими там характерами, завязками и развязками, — когда ей эти завязки-развязки нисколечко не интересны? А тут ещё Мелисса все уши прожужжала про то, как она уже дописывает свою ну просто гениальную пьесу!
6
Серию детских книг «Ласточки и амазонки» написал английский журналист, писатель и разведчик Артур Рэнсом (1884–1967).
Стоп! Скай досадливо покосилась на часы. Ещё четыре минуты позитива — а где их взять?
И тут её осенило. Лето, каникулы, Арундел — вот это позитив! Сидя на кровати, она откинулась на подушку… и уплыла далеко-далеко… в прошедшее лето. Как они тогда играли в «двое против одного» — Скай, Джейн и Джеффри… А как они расстреливали из лука нарисованного Декстера… А один раз они с Джейн выбрались из комнаты Джеффри через окно по ветке большого дерева, но спуститься вниз сами не смогли, и Кегни пришлось их спасать… Скай вспоминала и вспоминала, и чем дольше она вспоминала, тем больше собой гордилась. А когда она снова посмотрела на часы, выяснилось, что всё в порядке — есть пять минут позитивных мыслей! И, кстати, сегодня она так быстро управилась, что до игры ещё вагон времени. Можно успеть чем-нибудь себя порадовать. И Скай уже даже знает чем: сейчас она опробует свой новый бинокль при дневном свете.
Через минуту Скай, с биноклем на шее, выползала из окна своей комнаты на крышу гаража. Это был её личный наблюдательный пункт. И одновременно тайное убежище. То есть сёстры-то о нём, конечно, знали — зато папа не знал, и тётя Клер не знала. И ни один бебиситтер за несколько лет даже не заподозрил, что она любит сидеть на крыше. Сама Скай не собиралась им об этом сообщать — ясно же, что взрослые не одобрят сидения на крыше, даже если это всего-навсего крыша одноэтажного гаража. Ну а за сестёр Скай была спокойна: не выдадут. Сёстры Пендервик никогда друг друга не выдают.
Усевшись поудобнее, она поднесла бинокль к глазам и покрутила колёсико. Ого! Вот это биноклик! Вся улица Гардем как на ладони. Вон на углу в одном конце улицы торчит почтовый ящик Коркхиллов, на нём нарисованные листья плюща. А в другом конце на площадке припаркован чей-то зелёный автомобиль, можно даже разобрать буквы на номерном знаке.
— Отпад! — пробормотала Скай. — Отпад и улёт! — Она навела бинокль на противоположную сторону улицы, на дом Гейгеров.
Гейгеры — мистер Гейгер, миссис Гейгер, Томми и Ник — жили на улице Гардем всегда, как и Пендервики. Скай смотрела на их дом миллион раз, но тогда она смотрела без бинокля, а теперь — в бинокль, это совсем другое дело. Прямо у неё перед глазами, так близко, что хочется потрогать, — вмятина на двери гаража: это Томми года три назад попытался въехать в закрытый гараж на мопеде. А вот и футбольный мяч, который Джейн давным-давно запулила на крышу, а он скатился в водосточный жёлоб и там застрял. «Этот мяч принадлежит Дж. Л. Пендервик!» — прочла Скай. Вот куст рододендрона, сильно пострадавший в прошлом году: Ник учился водить машину и неудачно дал задний ход. Бедный рододендрон. Миссис Гейгер потом чего только не делала, чтобы его выходить, но, честно говоря, он так и не оклемался.