Пендрагон
Шрифт:
— Он недавно прибыл, — начала Харита.
— Да, прибыл из Арморики, — перебил аббат. — Он же был в Южной Галлии и, кажется, в Александрии, исследовал целебные травы, которых у нас нет.
— Там, где он был, знакомы с чумой, — Харита нахмурилась. — Мы говорили об этом как раз перед тем, как ты пришел, Мерлин. Надо с ним побеседовать.
— Ах, я нерадивый слуга Божий! — воскликнул Элфодд, — о чем я думаю? — Он повернулся к двери и закричал:
— Паулин! Кто-нибудь, немедленно приведите ко мне
В дверях появился монах, кивнул и убежал. Несмотря на раннее утро, в кабинете Элфодда чувствовалась жара.
— Идемте в монастырь, там прохладнее, — предложил настоятель.
Мы вышли из тесной кельи-кабинета аббата. Посреди двора росло одинокое дерево. Тень оно давало очень скромную. Листья на дереве поникли, походе от недостатка воды.
— Надо полить дерева Джозефа, — рассеянно заметил Элфодд.
Земля иссохла, подумал я, и словно в ответ на мои мысли сзади раздался спокойный глубокий голос:
— Молот Солнца бьет по наковальне Земли. Все зеленое будет бурым; все, что горит, сгорит.
Мы обернулись и увидели худощавого, лысого мужчину. Худое лицо загорело за много дней, а может, и лет, проведенных под южным солнцем. Я вспомнил продолжение пророчества. — И все, кто пройдет через огонь, очистятся, — добавил я, не сводя с него глаз.
— Аминь! — монах почтительно склонил голову перед аббатом Элфоддом и представился: — Мудрый Амвросий, меня зовут Паулин. Я к вашим услугам.
Он с врожденным изяществом приветствовал настоятеля и Хариту. Я с удивлением понял, что он намного моложе, чем показалось сначала. Это от лысины и темной кожи, решил я. А вот глаза монаха светились молодым задором. Он носил скромную домотканую монашескую тунику, но держался, словно лорд.
— Я помню тебя, брат, — сказал я, — тебе нет нужды представляться заново.
— Клянусь благословенным Агнцем! — воскликнул он в изумлении. — Не может быть! Я же был совсем мальчишкой, и мы с вами не обменялись ни единым словом.
Я смотрел на него и вспоминал пожилого мужчину, которого сопровождал мальчик, несший посох. Престарелый Дафид выходил из монастыря Лландафф; у румяного паренька дыбом стояли лохматые темные волосы и блестели дерзкие глаза — те самые глаза, которые сейчас весело смотрели на меня.
— Ты был в Лландаффе с Дафидом, — сказал я ему. — Ты оттуда родом? — Не знаю, почему я задал вопрос. В любом монастыре всегда много детей; сам по себе этот факт не имел никакого значения.
— Вам и это ведомо! — Он рассмеялся. — Святые ангелы, я думал, что никогда не покину то место. А сейчас мне иногда и вспоминать о нем не хочется.
Он снова засмеялся, и я понял, что уже слышал этот смех и подобный акцент. О, да он же кимр до мозга костей.
— Ты сын Гвителина?
— Один из шести, и все стали хорошими людьми, — ответил он. — Для моих родичей
Поскольку Харита уже говорила с ним, я не видел необходимости смягчать удар.
— Ты знаешь, что Британию посетила чума, — сказал я. — Я пришел от Верховного Короля, чтобы узнать, можно ли что-нибудь сделать.
Паулин перекрестился и, воздев руки, произнес:
— Хвала Создателю Мира и Его Единородному Сыну, незримо творящим чудеса свои! Я — счастливый человек, ибо много званых, но мало избранных, а сегодня я избран. Я всего лишь инструмент в руке Мастера, но судьбу свою приму и повеления Его исполню!
Элфодд с удивлением, а Харита с любопытством смотрели на монаха. Они не ожидали таких высоких слов
— Я так понимаю, ты можешь нам помочь? — спросил я.
— Богу все возможно, — ответил Паулин.
— Брат, твое благочестие похвально. Тем не менее, я был бы благодарен тебе за прямой ответ простыми словами.
Паулин принял упрек и объяснил, что долго сомневался в правоте Руки Господа, что увела его далеко в чужие земли в поисках экзотических лекарств, тем самым отдалив его от тех, кому он мог бы помочь на родине. Был даже момент, когда он усомнился в правильности выбранного пути.
— Я хотел быть целителем, — говорил Паулин. — Вместо этого стал ученым. Потому и приехал в Инис Аваллах — это место знают и уважают даже в Галлии. Но Бог в Своей бесконечной мудрости не оставил своего слугу. Годы моей учебы будут оправданы; мой дар будет оценен. Я готов. — Он снова поднял лицо к небу и воскликнул: — Мудрый Пастырь достоин всяческой хвалы! Да пребудет мудрость Его вовеки!
— Аминь! — хором ответили мы.
Повернувшись к аббату, я сказал:
— Элфодд, надо немедленно все обсудить.
— Конечно, — кивнул аббат. — Идем в часовню. Там мы можем поговорить спокойно.
Он повернулся, и мы пошли за ним, но в этот момент зрение мое затуманилось, и я с трудом устоял на ногах. Харита поддержала меня.
— Мерлин! — воскликнула она с беспокойством, — ты болен?
— Нет, — быстро ответил я, чтобы они не подумали о худшем. — Я в порядке, просто переутомление.
— Ты же ничего не ел с тех пор, как уехал от Артура, — заявила Харита, и я был вынужден с ней согласиться. — Но почему? — и сама же себе ответила: — Понимаю, в Британии беда. И там не только чума. — И снова я признал, что она правильно понимает ситуацию. — Тогда пойдем, Ястреб, — сказала Харита. — Я отведу тебя обратно в Тор.
— Не стоит, — попробовал отказаться я.
— Элфодд и Паулинус поедут с нами, — решительно пресекла она мои возражения.
У меня не было ни сил, ни воли сопротивляться. Я вручил себя заботам матери и позволил увести себя на Стеклянный остров.