Пендрагон
Шрифт:
— Подожди! — крикнул я, страшась снова оказаться в одиночестве.
Мой голос отразился от каменных сводов. Но шаги впереди сначала смолкли, а потом повернули назад. Она подходила все ближе и, наконец, встала надо мной. Я ничего не видел, но знал, что она рядом.
— Пожалуйста, — попросил я, — подожди немного. Не оставляй меня одного.
Я не ждал ответа от моего призрачного спутника. Тем не менее, мою просьбу услышали.
— Вставай, Мерлин, — строго приказала женщина. — Вставай, или я оставлю тебя.
Этот голос… Я знал его!
—
Шаги начали удаляться.
— Подожди! — крикнул я, вскакивая на ноги. — Не оставляй меня, Ганиеда!
— Я никогда не покидала тебя, душа моя, — ответила она, и ее голос эхом донесся откуда-то впереди. — И я никогда не покину тебя. Но нам надо поторопиться.
Я кое-как встал и двинулся вперед. Отчаяние прибавляло мне сил. Я обязательно должен ее догнать! Я брел, то и дело задевая руками и локтями каменные стены… но как бы я не торопился, она по-прежнему оставалась на несколько шагов впереди меня; мне не удавалось сократить расстояние между нами даже на полшага.
Я побежал. Очень скоро я ощутил жжение в легких, но шага не замедлил. В тот момент, когда я собрался упасть в обморок, прохладный, свежий воздух погладил мои щеки, а впереди забрезжил свет, пока слабый, но в здешней тьме очень заметный.
Тусклая, серая пелена, словно фальшивая заря, освещала зал, в котором я оказался. В дюжине шагов впереди стояла моя возлюбленная Ганиеда. Она выглядела так же, как и в день нашей свадьбы: в тонкой белой льняной мантии с золотыми колокольцами на каждой кисточке подола, черные волосы, перевитые серебряными нитями, блестят, а на светлом лбу красовался обруч из серебряных весенних цветов. Сверху на ней был плащ из имперского пурпура и небесно-голубой клетки северных племен, закрепленный на плече великолепной золотой брошью; золотые браслеты украшали ее тонкие запястья, на ногах — белые кожаные сандалии.
Я легко видел ее всю, потому что она светилась! Ганиеда строго и печально смотрела на меня, сложив руки на груди.
— Ганиеда, ты… — начал я, подходя к ней.
Резким жестом она остановила меня.
— Не подходи! — приказала девушка, а затем добавила более мягким тоном: — Нельзя, мой любимый.
— Тогда зачем ты пришла? Если мы не будем вместе...
— Не надо меня мучить, любимый, — сказала она так, что мое сердце едва не разорвалось. — Мы будем вместе, обещаю, но не сейчас, душа моя, еще нет. Тебе предстоят новые потери. Ты готов?
— Я выдержу все, что угодно, ради твоего обещания!
— Тогда слушай меня, мой муж. Поверь мне, Британия падет от мечей захватчиков. Грабежи и резня опустошат земли, люди погибнут. Короли умрут неоплаканными, принцы сойдут в безымянные могилы, а воины проклянут день своего рождения. Алтари Прайдейна омоет кровь святых, и пламя уничтожит все, до чего сможет добраться.
— Слова твои горше смерти, — скорбно ответил я.
— Милый мой, — сказала она голосом, полным сострадания, — ты лучше всех знаешь: большая опасность таит в себе надежду. Шатер веры всегда стоит
Она повела руками в стороны, и вокруг возникли силуэты воинов — сотни воинов, готовых к бою: щит на плече, сильные руки сжимают рукоять мечи и копья. Но все они неподвижно лежали на полу зала с закрытыми глазами.
— Скажи мне, Ганиеда, они мертвы или спят?
— Они живы, — ответила она. — Пока люди любят мужество и ценят честь, они живы.
— Тогда почему они спят?
— Они ждут, когда боевой рог призовет их.
— Где его отыскать? — решительно спросил я. — Британии нужны эти воины.
— Да, когда-нибудь они ей понадобятся. Но эти, — она обвела рукой зал, — их время еще не пришло. Ты узнаешь, когда оно наступит.
— И я это увижу?
Ганиеда печально смотрела на меня.
— Да, сердце мое, ты будешь жить, жить долго-долго. Только ты сможешь призвать этих могучих воинов на битву. Именно ты поведешь их. — Она помолчала, глядя на лежащие тела. — Я показываю их тебе, чтобы ты не сомневался: в злой день ты будешь не одинок. Рядом с тобой пойдут в бой твои братья по мечу, Мерлин. Они будут ждать твоего зова.
Я вгляделся в лица лежащих и о, чудо, узнал многих из них. Здесь были Кай, и Бедивер, и Гвенвифар, Лленллеуг и Гавейн, Агравейн, Борс, Бан и Кадор, Мейриг и Аэдд. И другие, павшие в предыдущих битвах: Пеллеас, Кустеннин, Гвендолау, Барам, Эльфин и Гвиддно Гаранхир, Мелвис, Пендаран Гледдиврудд — люди бесстрашные, знавшие, за что сражаются, доблестные герои.
— Не мне командовать такими воинами, — вздохнул я. — Я был бы рад встать рядом с любым из них, но не командовать ими. Нужен истинный король, чтобы повелевать таким войском.
— Раз ты этого хочешь… — она отошла в сторону. И я увидел позади нее другого воина, которого я прекрасно знал.
— Артур… — выдохнул я. — Но ведь он не умер…
— Я уже сказала тебе, — ответила Ганиеда.
— Да, я помню, «Пока люди любят мужество и ценят честь, они живы», — мой голос сел от ужасного предчувствия. — И все-таки, прошу, скажи мне.
— Он жив, — твердо заявила она. — Но он, как и все остальные, ждет твоего призыва. В грядущей битве ему предстоит возглавить воинство Британии. Только не ошибись со временем, душа моя! Они последние, когда они уйдут, в мире не останется подобных им.
Она повернулась.
— Теперь пойдем со мной, — позвала она, — я хочу показать тебе еще кое-что. Но поторопись, мое время для тебя почти закончилось.
Бросив последний взгляд на спящих воинов, я поспешил вслед за Ганиедой и вскоре оказался в новой галерее, скорее, в естественном туннеле с грубыми стенами. Очень скоро мы вошли в пещеру. В центре тускло мерцала вода; со свода свисали каменные клинья, похожие на зубы, роняя в озерцо каплю за каплей.
Ганиеда встала на краю бассейна.