Пендрагон
Шрифт:
— Подойди, Мерлин, — позвала она. — Смотри на воду.
— Чаша Видений, — узнал я, припомнив, что озерцо наполняет вода мудрости друидов от корней черного дуба.
— Да, это Чаша Аннуна, — кивнула она. В голосе Ганиеды мелькнули тревожные нотки. — Посмотри и скажи, что ты видишь.
Я всмотрелся в тусклое мерцание водной глади, волнуемое лишь мерным падением черных капель с каменных зубьев. Под поверхностью проступило изображение молодой женщины.
— Я вижу девушку.
Видение взглянуло на меня из водной глубины. Похоже, она меня не заметила, потому что отвернулась и ушла. Внезапно я смог увидеть местность,
Лесная Дева подошла к маленькому озерцу, питаемому чистым источником. Она встала на краю озерка и вытянула руки. Среди деревьев появились двое мужчин; по их виду было понятно, что они умирают от жажды. Увидев воду, они бросились к ней.
Первый человек рухнул на колени у родника, зачерпнул воды и стал пить, но вода у него во рту стала ядовитой, и он умер, схватившись за горло. Второй человек подошел к Лесной Деве и что-то спросил у нее. Она достала чашу и поднесла ему.
Приняв чашу, мужчина наполнил ее водой из родника. Он выпил, и жизнь вернулась к нему; он ушел, радуясь мудрости Девы.
Видение изменилось. Теперь я видел ту же девушку, ставшую такой огромной, что она легко стояла одной ногой на высоком Ир Виддфе, а другой — на берегу Мор Хафрена; головой, казалось, она достает до неба, в косах блестели звезды. На одной руке она держала огромный лес, а на другой все ту же чудесную чашу. Она шла по земле, а вокруг просыпались духи древних бриттов. И Остров Могучих расцветал на глазах.
Ганиеда отвела меня от бассейна. Мы двинулись дальше, все глубже проникая в самое сердце земли. Из трещин по обеим сторонам нашего пути вырывалось багровое свечение — это бурлили раскаленные породы далеко внизу. В их отсветах я видел странных существ, застывших в камне — массивных бегемотов с костяными пластинами на теле и когтями размером с косу, их тяжелые тела застыли в тот момент, когда они готовы были напасть на кого-то; рядом выступали из камня грозные рептилии, их отвратительные плоские головы щетинились шипами. Я смотрел на них с ужасом и восхищением, удивляясь, ради чего созданы столь ужасные твари.
Мы спускались все глубже, мимо золотых жил, рассекавших каменные стены Подземного дворца, мимо мерцающих подземных огней, мимо залов из хрусталя и драгоценных камней. Ганиеда вела меня через бесконечные залы Аннуна, пока, наконец, мы не вышли к скальному уступу.
Это место оказалось каменным берегом, окаймлявшим бескрайнее подземное море, освещенное пятнами горящего масла или какой-то другой субстанции на поверхности океана Подземного мира. Мы стояли, глядя на ужасную пучину, где никогда не дул ветер, не вздымалась морская зыбь, и не наступал отлив или прилив. Перед нами простерлась огромная темная водная могила под каменистым небом, под железным небосводом, твердым, неизменным, нерушимым.
— Я должна покинуть тебя, Мерлин, сердце мое, — сказала моя провожатая, печально глядя на меня. — Туда, куда ты идешь, мне нет дороги, а туда, куда должна идти я, не сможешь пройти ты.
— Нет, Ганиеда, не уходи. — Я протянул к ней руки, но она уже уходила.
— Пора, — ответила моя любимая, — пришло время расстаться. Я больше ничего не смогу для тебя сделать. Если
— Умоляю, Ганиеда, — вскричал я, сгибаясь под волнами нахлынувшей скорби, — не оставляй меня! Пожалуйста!
— Бог всегда с тобой, Мерлин.
С этими словами она исчезла, оставив меня одного на утесе над подземным морем. Но ненадолго. Я рванулся туда, где в последний раз видел Ганиеду, поскользнулся на камне и сильно ударился коленом. Мне даже показалось, что кость моя треснула. Я зажмурился от боли, а когда снова открыл глаза, темноты уже не было. Исчезло слабо светящееся каменное небо, и я снова стоял на носу корабля.
Глава 5
Баринт предостерегающе крикнул, корабль содрогнулся, врезавшись в ил у берега. Аэдд и Гвенвифар сразу перемахнули через борт и, пройдя несколько шагов, выбрались на берег. Здесь они дождались, пока причалят другие корабли и сведут лошадей. Я наблюдал за ними, еще не совсем отойдя от своего видения.
Когда я отошел к борту, Лленллеуг наклонился и поднял завернутый в ткань предмет.
— Эмрис, — окликнул он меня. — Ты оставишь свою арфу?
Моя арфа? Я с недоумением смотрел на сверток. Как она могла здесь оказаться? Я же оставил ее в лагере Артура.
«Ты должен вернуться тем же путем, которым пришел».
Знание накатило на меня, как порыв ветра, а с ним пришла и уверенность. Да!
Я поднял голову, тронул струны и запел:
Я Эмрис, Истинный Бард,
Бессмертный Бард,
Я стар; Я вечно молод.
Я живу всегда.
Я Эмрис Бессмертный.
Мне вручил дары Дающий
Мой дух воспринял их.
Я — бард, предводитель знаний;
Я был слеп, но и тогда видел Бога.
Я храню много секретов,
Но они для посвященных.
Я — мудрый советник;
Я — справедливый судья.
Я король незримого царства.
Я слуга Великого Света;
Святые и ангелы
На земле и на Небе свидетельствуют:
Певец Слова, Певец Мира,
Я — Мирддин ап Талиесин!
Лленллеуг непонимающе уставился на меня.
— Это, — сказал я, поднимая арфу, — Сердце Дуба. В руках Истинного Барда оно горит песней жизни, но не сгорает. Это мой путь.
С этими словами я провел ладонью по струнам, и арфа откликнулась удивительным созвучием. Как же этот сладостный звук порадовал мое сердце!