Пенталогия «Хвак»
Шрифт:
Снег выразительно втянул ноздрями воздух, и Зиэль замер, словно прислушиваясь к чему-то, покрутил головой.
— Эй, друг! Ты что, скотину прямо в зале режешь? А? Или сдаешь его в наем под временное ристалище окрестным дуэлянтам?
— Да… было тут дело. Но пусть ваши милости не беспокоятся, закон восторжествовал, а разбойники получили по заслугам.
— И здесь разбойники! Слушай, Снег, тебе не кажется странным, что посреди столицы, глухой ночью, когда все уже должны спать…
— Ну, уж и посреди. Это окраина,
— Тем не менее. Хозяин! Мы можем рассчитывать на твое заступничество, если вдруг лихие люди с недобрыми намерениями восхотят нас обидеть, меня и этого почтенного старца?
Трактирщик из под поклона бросил взгляд на сапоги «старца», все в кровавых пятнах, на черную рубашку бородатого Зиэля, нечаянно поймал его взор — и трусливо захохотал:
— Клянусь, никто не побеспокоит ваши милости. Вина?
— Да. Мне кувшин простого имперского, а моему спутнику какого-нибудь ягодного взвара. Заесть принеси… чего-нибудь такого…
— Будет сделано!
Трактирщик убежал, а Снег со вздохом опустился на скамью, локти поставил на стол, а ладонями подпер седую голову.
— Послушай, Зиэль, ты словно всю ночь приготовился здесь сидеть. И ты же сказал, что не будешь пить?
— Но я распереживался от неожиданной встречи, я взволнован. Кроме того, я же на свои пью… И вообще — сегодня я угощаю. Я слышал, что государь посылает тебя на Запад по важному делу?
— От кого ты мог сие слышать? Об этом немногие знают.
— Уж не помню…
Помолчали. В зале никого больше не было, даже трактирщик, послушный знаку Снега, поклонился и куда-то исчез.
— Снег, возьми меня с собой?
— Нет.
— Почему — нет? Ты полагаешь, что я разбираюсь в магии и в конце света меньше твоего?
— Так я не думаю. Более того, меня никогда не оставляла уверенность, что в конце света ты должен разбираться лучше всех… на свете. Извини за неуклюжий каламбур.
— Извиняю. Ты ошибся, дорогой Снег, в том, что касается конца света и всего света. Меня самого смущают все эти предзнаменования и разговоры об оных.
— Но если ты не при чем, как уверяешь, тогда чем тебя могут смущать вздорные слухи и чужие предрассудки?.. Однако, судя по поведению кувшина, ты и впрямь взволнован.
— А… это?.. — Зиэль рассмеялся и водрузил на ополовиненный кувшин крышку, а на нее — оловянный кубок вверх дном. — Все происходящее мне очень и очень любопытно, особенно, если учесть, что я и сам чую нечто такое… странное… тревожащее меня.
— Ты??? Вот уж не подумал бы, что ты можешь по-настоящему, не придуриваясь, чего-то бояться.
— Да. Только я не боюсь, а тревожусь. Поэтому сам хочу нагрянуть в те места, к некоему висячему над пропастью мосту…
— Ты неплохо обо всем осведомлен.
— Да. И хочу, чтобы мы с тобой путешествовали вместе. Я же знаю, что ты поедешь отдельно от Когори Тумару. А вдвоем бы нам было веселее. А, Снег?
— Уж с тобой веселье. Нет. Что толку плодить бесконечные доводы и оправдания, приведу лишь один, третьестепенный, но вполне достаточный: что люди скажут, увидев гвардейца — и в сопровождении наемного громилы, черной рубашки?
— Гвардейца? Это — тебя?
— Гвардейцы бывшими не бывают, так что — меня. Увидят и будут зело удивлены.
— Угу, мир перевернется.
— Перевернется, представь себе. Нет, конечно, я далек от всех этих сословных предрассудков и прочего, но одно дело, когда гвардейцы и черные рубашки рубятся плечом к плечу на поле битвы, а другое — когда якшаются в мирное время.
— Ну… подумают, что я тебя охраняю от опасностей.
— Ты — меня??? Издеваешься? Гвардеец «крылышек» нуждается в охране какого-то ратника, пусть даже и в черной рубашке? Нет, не бывать подобному. Не говоря уже о главном: о том, что мне очень не хотелось бы с тобой общаться долее необходимого.
— Горько-то как, Снег… печально-то как! Вот она неприглядная истина, вот она: я отношусь к тебе лучше, нежели ты ко мне! Как тут не залить горечью винной горечь сию? Как самому при этом не запить смертным поем? Хочешь? Одну кружечку?
— Нет, я взвар. А почему бы тебе отдельным путем туда не направиться?
— Так и придется, коли старый друг отказывается в попутчики. Но, насколько я понимаю, время встречи на месте том назначено с запасом?
— Тебе и это ведомо, премудрый и прехитрый?
— Ведомо. Ты будешь смеяться, сударь Санги Бо, но как раз здесь не надобны ни лазутчики, ни колдовские заклинания. Смотри: Когори Тумару едет в сопровождении всего двух полков, стало быть, поход служебный, не боевой. Так?
— Возможно.
— Когори Тумару — опытный вояка, но еще более опытный чиновник, царедворец. В этих двух его ипостасях полевой и строевой артикулы ему дороже отца и матери. Будет соблюдать каждый день, от зари и до зари, неукоснительно. Побудка, марш, привалы — все, как прописано в древних уложениях, рассчитанных на мирное время. Сейчас же, считается, мирное время? Стало быть, ходу ему до места, с заездом в княжество Та-Микол — месяца полтора, а то и два. Каково?
Впервые за все время встречи старых «друзей» Снег ухмыльнулся, и даже более того, расхохотался от души.
— Вот и храни после этого военные и государственные тайны! Есть в твоих словах разум и толк, сударь Зиэль. Но, заметь, я ничего не подтверждал.
— Это излишне, спасибо за похвалу. Так что я заверну кое-куда по пути, а потом нагоню, присоединюсь к вашим делам. Но — скромно и уместно присоединюсь, тебя не подставляя… Какие маленькие эти кувшины! Снег, я подозреваю, что проклятый трактирщик магией ужимает внутрикувшинное пространство. Придется пить еще один.