Пепел и экстаз
Шрифт:
— Может, она брала уроки у мамы? — Его синие глаза весело поблескивали.
Подыгрывая ему, Кэтлин невинно посмотрела на него широко раскрытыми глазами, обрамленными густыми ресницами.
— И как тебе такое могло прийти в голову, Рид? Может, она подсмотрела, как папа оглаживает маму, думая, что его никто не видит. Я предупреждала, чтобы ты был более осторожен, — шутливо закончила она.
Рид поднял брови и плутовато усмехнулся:
— Имея в виду, что я могу «оглаживать» маму сколько захочется, когда рядом никого нет?
Зеленые глаза Кэтлин вспыхнули, и, прежде чем ответить, она нарочито медленно провела языком по
— Именно.
Рид оглядел ее с головы до ног, мысленно раздевая.
— А что будет делать мама, пока папа будет ее оглаживать? — задал он провокационный вопрос.
Пытаясь сохранить серьезное выражение, она коротко ответила:
— Маме будет щекотно.
— Щекотно? — переспросил он, глядя ей прямо в глаза.
Кэтлин кивнула, чуть-чуть улыбнувшись.
— Щекотно.
Андреа довольно захихикала, напоминая им о своем присутствии.
— Я люблю, когда щекотно, — решительно объявила она.
Думаю, я тоже, — тихонько засмеялся Рид
улыбнулся Кэтлин, которой удалось сохранить серьезность и ответить на его взгляд невинным уверенным взглядом.
Подошел и Катлин, желавший получить свою долю внимания от отца. В свои полтора года это был живой пухлощекий малыш: широкая ослепительная улыбка точь-в-точь как у отца делала его похожим наполовину на эльфа, наполовину на ангелочка. Неуклюже ковыляющий на толстых ножках малыш был, в некотором смысле, главной персоной в доме. Рид обожал его. Он не переставал удивляться тому, насколько ребенок похож на него: те же веселые голубые глаза, те же черные как смоль волосы, в беспорядке спадающие на лоб, такой же, как у Рида, формы нос. Глядя на сына, Рид начинал чувствовать себя чуть ли не бессмертным и его буквально распирало от гордости. Он с нетерпением ждал, когда же Катлин подрастет настолько, что можно будет брать его с собой, совершая обход плантации. Он уже предвкушал, как будет учить сына ездить на пони, удить рыбу, охотиться и заниматься мореплаванием.
«Но сначала ему надо будет вылезти из пеленок и ходить постоянно в сухих штанишках», — с усмешкой подумал про себя Рид, передавая Катлина Делле и безуспешно пытаясь просушить неприличное мокрое пятно на собственных брюках. Спору нет, Катлин был очаровательным, обожаемым ребенком, но и хлопот с ним в этом возрасте было предостаточно.
Казалось, и дня не прошло, как Рид приехал домой, а уже пришло время снова расставаться. Он пробыл дома четыре дня. Без Рида ноябрьские дни потянулись медленно, как бы ни была занята Кэтлин.
Барбара пригласила Кэтлин и Изабел к себе на обед по случаю Дня благодарения. Собирались также прийти Мэри Тейлор и Сьюзен с Тедом. За год до этого все собирались у Сьюзен, а еще годом раньше — в Чимере. В этом году Барбара решила устроить праздничный обед у себя, поскольку Рид был на войне, а Сьюзен скоро должна была родить. Поначалу Кэтлин отклонила приглашение, и Барбара обиделась, Думая, что племянница сделала это потому, что из Агусты собиралась приехать Эми с мужем, Мартином Харпером.
Эми, единственная дочь Барбары, когда-то давно была влюблена в Рида, и когда Кэтлин впервые появилась в Саванне, Эми встретила ее в штыки. Она исходила злобой от ревности. Девушки невзлюбила друг друга с первой встречи.
Но некоторое время спустя в Саванну приехал Мартин Харпер. Этот молодой джентльмен из Агусты сразу же пленился белокурой, голубоглазой Эми, но, в отличие от всех прежних ее ухажеров, отказался подчиняться
За три с половиной года, прошедшие после их свадьбы, Эми с Мартином наведывались в Саванну, раз шесть, не больше. Теперь они намеревались побыть здесь до Рождества, если не произойдет никаким изменений в ходе войны. Барбара была безумно рада Истинную причину отказа Кэтлин от приглашения Барбаре растолковала Мэри.
— Господи, Барбара! Не думаешь же ты, что Кэтлин все еще питает какие-то недобрые чувства к Эми? — воскликнула она в изумлении.
— Почему же она отказывается? — спросила Баш бара.
— По-моему, она считает своим долгом провести праздник с бабушкой, — объявила Мэри и с немым укором посмотрела на подругу кроткими карими глазами. — Тебе, наверное, и в голову не пришло пригласить Кейт.
Барбара в отчаянии всплеснула руками.
— Ну конечно. Какая же я дура!
Ее светло-голубые, такие же как у Эми, глаза выразили смущение и сожаление. Бейкеры и Кейт О'Рейлй были родственниками Кэтлин с отцовской и материнской стороны соответственно, но в силу того, что одна ветвь была английского, а другая ирландского происхождения, они не слишком ладили между собой. Долгие годы, до того как Кэтлин приехала в Америку, они жили в одном городе, бывали на одних и тех же приемах и праздниках, но не признавали, что между ними существуют родственные связи. Теперь Барбара приняла, что из-за своего недомыслия она неумышленно обидела Кэтлин и поклялась исправить допущенную бестактность.
Она написала приглашение Кейт О'Рейли и немедленно отправила его с посыльным, а потом повторно пригласила Кэтлин. Узнав, что Кейт тоже приглашена, Кэтлин согласилась приехать, и Барбара вздохнула с облегчением, надеясь, что Мэри была права, и что, встретившись, Эми и Кэтлин не станут выказывать неприязнь в отношении друг друга.
Эми приехала неожиданно. Все были удивлены, увидев, что она на последнем месяце беременности. Она всегда была небольшого роста, а из-за выступающего живота казалась совсем маленькой. Мартин трогательно о ней заботился, что, впрочем, было понятно, поскольку годом раньше у нее был выкидыш. Однако эту свою беременность, она, судя по ее виду, переносила хорошо. Она казалась вполне здоровой и пребывала в радужном настроении, с нетерпением ожидая рождения первенца, который должен был появиться на свет ближе к концу января. Эми предполагала остаться в Саванне до того времени, пока полностью не оправится после родов.
Мартин хотел поскорее услышать от тестя и деверя все новости о войне. Он признался, что только состояние Эми помешало ему уехать в Тенесси, оставив плантацию под присмотром отца, и вступить в армию генерала Эндрю Джексона, в то время сражавшуюся с индейцами, которых англичане подбили выступить против американцев. Так что ему пришлось довольствоваться вступлением в ряды местного ополчения.
Слушая Мартина, Кэтлин качала головой в изумлении, смешанным с недоумением. Казалось, на лицах всех оставшихся в Джорджии мужчин застыло такое же, как у Мартина, выражение разочарования. Они напоминали мальчишек, которым сказали, что Рождества не будет. Она прекрасно понимала их стремление принять участие в войне но она представляла, чего они избежали, а они — нет.