Пепел и кровь. Огненный ученик

Свистунов Н. Н.

Вышли из врат крепостицы пешком и тут же стартовали, взяв довольно высокий темп. Бежали не скрываясь, пустив впереди по предполагаемому маршруту моего фамилиара. Прошлой бессонной ночью, перед выходом из Защитницы как знал и вместо полноценного отдыха работал над его совершенствованием. Все же смог змеюшке модифицировать глаза, и он теперь видел не только как нормальные животные, но и как некоторые ночные хищники. Но что бы добиться этого я раз двадцать взрывал змее глаза. Не специально, конечно же. Просто не все получилось сразу. Зато теперь мой змей видел тепло и передавал информацию мне, а я определял, что за существо передо мной. Так мы свели риск нарваться на случайных пустынников к минимуму и благодаря бешеному галопу сумели

прибыть на место по лучшим стандартам марш-бросков имперской пехоты.

Когда мы прибыли, Печурки еще держались, но оставалось им недолго. Кочевники уже взяли невысокие стены, и бой разделился на несколько очагов в самом селе. Люди бились за свои жизни отчаянно и зло цепляясь за каждый дом, за каждый поворот улицы и перекрёсток, но, увы, не все решает злость защитников, да и нападающие были не менее, а возможно и более злобны в своей жажде имперской крови.

– Сейчас змей нас наведет, - шепнул я эльфу, направляя фамилиара на поиски ближайших врагов, и он не подвел.

Как не были опьянены своей победой и близкой кровью кочевники они не забыли оставить тыловое охранение. Его пришлось убивать по-тихому, но по-тихому это не значило с излишней потерей времени. Я, почти не скрываясь, шёл на часового, а когда он вскидывал лук что бы пристрелить меня, я вскидывал руку и у кочевника хрустели шейные позвонки. На землю мертвым кулем падало тело.

Я опасался напороться на эльфийского мага и получить здоровенный, буквально убивающий, шлепок по заднице, но на моё счастье этого не случилось, поскольку одаренного среди нападающих на Печурки попросту не было. На наше общеимперское счастье маги среди кочевников встречаются ничуть не чаще чем на просторах нашей великой родины.

Сколько же жизней я уже взял и почему мне так легко это дается в морально-этическом плане? Отчего-то мне казалось, что это должно быть не так просто. Ну, хоть какие-то душевные терзания должны быть что ли. Хотя, наверное, стоило бы радоваться отсутствию рефлексии. Колебайся я и причитай по поводу и без, меня бы кончили еще тогда, после побега. Меня и всех обитателей крепости.

Быстро и деловито избавившись от тылового охранения, мы приблизились вплотную к селению, но входить в него не стали. С таким преимуществом подойти близко было легко, как и убить, но это не создавало необходимость переть напролом.

– Ну что? Как мы это сделаем?
– привычно тягуче спросил у меня Шукр, когда мы засели на окраине городка.

– Пока расслабься и наблюдай за моей спиной, а поиграю с огнем, - прошептал я в ответ.

– Не переживай за спину, - с самым серьёзным видом кивнул эльф.

Огня в Печурках уже было более чем достаточно. Смежив веки, я потянулся к нему и тут же ощутил его необоримую бушующую силу. Тело вновь наполнились силой и какой-то ненормальной лёгкостью. Я моментально взял под контроль и изменил горевший в городке пожар и снова опробовал только освоенную на лагере кочевников тактику. Повелевая синим пугающим обе стороны пламенем и, глядя через летающего над всем этим змея, отрезал артельщиков от эльфов. Артельщикам я дал свободный выход из города, кое-где притушив разрастающиеся пожары, а вот эльфы неожиданно для себя оказались в огненном мешке. Они воевали уже не с людьми, а с огнём, что перегораживал улицы огромными стенами. Языки пламени так и норовили ухватить за тетиву эльфийского лука или за рукав куртки, а то и прямо за неприкрытое лицо. Снова крики сгорающих заживо, но и в этот раз мне не будут сниться кровавые, в моём случае пусть будут горящие, мальчики. Я делаю, что должно и пусть меня осудил кокой-нибудь горожанин из столицы никогда не видевший не красивого лица войны, но только благодаря мне и другим, таким как я, не обязательно магам, он сможет это сделать. Иначе бы он не осуждал нас, а молил о пощаде кочевников в один "прекрасный" день ворвавшихся в его дом.

Большая часть штурмующих так и сгорела вместе

с городком, но оставалась еще меньшая и артельщики, благополучно вырвавшиеся из поселения. Как ни хотелось помочь вторым умертвить первых, но открыто выйти к ним мы не могли. В такой напряженной обстановке нас прибили бы раньше, чем разобрались кто мы такие. На моих глазах случился прецедент, когда отставший житель печурок вышел на своих и словил телом несколько болтов, прежде чем кто-то его опознал. Пришлось таиться от всех подряд.

Пустынники так и не додумались искать нас, хотя несколько раз замечали необычную летящую тварь. Моего фамилиара даже пытались пару раз сбить, но ничего не вышло. Верткий змееныш оба раза миновал стрелы и улетал, а кочевники возвращались к охоте на поселенцев. Мы долго терпели, кусая губы, когда враг уносил жизни наших людей, посылая одиночные стрелы, но все же дождались своего часа. Пустынники собрались на относительно небольшой территории, что бы дать залп по сбившимся в кучу под прикрытием нескольких щитов артельщикам. Лучше момента было не сыскать, но они были рассыпаны все же по довольно внушительной площади и огонь догоравших Печурок был слишком далеко, что бы воспользоваться им как источником энергии. Собственной же маны было уже маловато, даже если использовать бусину овеществленной.

– Я сожгу их всех с гарантией, но после выключусь, и тебе придется меня тащить на себе, - предупредил я эльфа.

– Если ты спалишь их всех, то готов тащить тебя, хоть до Защитницы, - не раздумывая, согласился Шукр, и вскоре земля под ногами эльфов превратилась в кусочек ада, попавший в наш мир. Не просто трава, а сама земля полыхала огнем, сжигающим вместо обычного топлива мою ману, ману из синего камушка в мешочке на шее и плоть пустынников. Они кричали и метались живыми факелами. Кто-то даже смог выбежать за пределы территории охваченной огнем, но его это не спасло. Все живые факелы в конечном итоге попадали и затихли, но еще продолжали гореть.

Я без сил повис на руках у эльфа, чувствуя, как веки наливаются свинцом и закрываются сами собой.

– Ты только не подведи, - сказал разрывающимся от зевоты ртом и провалился в темноту сна без сновидений.

***

Первым что я увидел при пробуждении, было лицо сатирки. Она смотрела на меня с нескрываемым интересом. Видимо кроме отца иных сатиров она не видела. Пусть смотрит мне не жалко. Вот только неужели уже отошла? Так быстро? Она сатирка, но все же баба.

– Привет, - разлепил я ссохшиеся губы.

Только теперь понял, как сильно хочу пить и зашарил рукой в поисках фляжки по поясу. Точно помню, в ночной забег брал ее с собой, а теперь куда-то делась.

– Привет, - отвела смущенно взгляд она.

Смотри-ка действительно отошла, словно и не было ничего. У нас сатиров психика, конечно, более гибкая, чем у людей, но подобная гибкость и для нас редкость. Переживи я подобное не факт что смог бы вот так на следующий день чем-то интересоваться и улыбаться. Но на всякий случай не стоит напоминать о вчерашнем, а то мало ли.

Наконец нашарил флягу и занялся ее содержимым на время, забыв про девчонку. Пил жадно и долго, а после победы над жаждой осознал, что необходимо бороться еще и с голодом. Осмотрелся, на предмет возможности подхарчится. Благо расположили меня прямо во внутреннем дворе крепости, и весь он был как на ладони. Неподалеку обнаружился Фенор, которого я тут же и позвал к себе взмахами руки.

– Слушаю, - вытянулся он передо мной, как перед сержантом или даже полноценным офицером.

– Да не тянись ты так...
– хотел завернуть что-нибудь, но сообразил, что рядом дама.
– Жрать хочу, ужас просто, - посвятил его в свою беду, а большего и не требовалось.