Пепел и пыль
Шрифт:
Поэтому Даня должен уйти. Но он не сделает этого без меня.
Подходим ближе, я хватаюсь за холодную металлическую ручку и тяну её на себя. Дверь со скрипом открывается. По сравнению с уличным холодом, в баре тепло и вкусно пахнет жареным хлебом. Едва различимая музыка сливается с голосами посетителей и работающими телевизорами, где транслируется какой-то матч. Когда Даня закрывает за собой дверь, и в спину перестаёт дуть ветер, мне становится жарко. Я снимаю куртку Лии и вешаю её на стойку у входа.
К нам подходит миловидная официантка азиатской наружности.
— Вас будет двое? — спрашивает она.
Улыбкой
— Да.
— Отлично.
Официантка разворачивается на пятках и манит нас за собой. Замечаю, что одежды на ней совсем мало: короткий топ, открывающий живот, и джинсовые шорты. Мы проходим мимо уже занятых столиков, и мужчины провожают нашу официантку недвусмысленными взглядами. Меня всю передёргивает.
Нас сажают в углу. Отсюда хорошо видно всё помещение. Сегодня аншлаг: во-первых, вечер пятницы, а во-вторых, футбольный марафон, привлекший мужчин всех возрастов. Я вижу и молодых людей старше нас с Даней, возможно, всего на пару лет, и дяденек с полысевшими головами и трескающимися на круглых животах рубашками, и даже двух дедков, стол которых заставлен пустыми кружками из-под пива. Из девушек тут только я и светловолосая девчонка, которая составляет компанию красавчику с армейской татуировкой на плече и мужчине постарше, вероятно, её отцу.
Остальные женщины здесь — работницы бара: барменша и официантки.
— Как думаешь, я себе накручиваю, или они все на одно лицо? — спрашивает Даня, наклоняясь к столу.
Он прав. Каждая из девушек похожа на предыдущую по одним и тем же пунктам: тёмные прямые волосы, обязательно длинные и обязательно заплетённые в мелкие косы, миндалевидные глаза, узкие лица, острые подбородки. Все, как одна, хоть и худые, но жилистые, и достаточно высокие, даже несмотря на плоскую подошву их обуви.
Я не пытаюсь наложить одно на другое — голос Вани сам врывается в моё сознание:
«Сирены — настоящие амазонки. Внешне ты едва ли отличишь их от азиаток… Сирены используют мужчин лишь для продолжения рода, выбирая для этого самых сильных особей… Эти женщины — воины, и могут убить тебя голыми руками… Правда, скорее, они убьют меня, потому что себе подобных они предпочитают не трогать. Исключения — кровная вражда, месть. Ну, или если ты помешаешь их охоте».
Меню в моих руках идёт мелкой дрожью. Я выдыхаю, пытаясь успокоиться. Этот план настолько продуман, что невольно вызывает восхищение: как ещё можно заманить большинство мужчин, если не пивом и спортом?
Я поворачиваю голову на Даню. Только что я собственноручно завела его в клетку к зверю, любимый деликатес которого — мужчины.
— Что? — моё волнение передаётся Дане. — В чём дело?
— Ничего, — говорю я. Откидываюсь на деревянную спинку стула и выпячиваю подбородок. — Расслабься.
Даня меряет меня взглядом, полным непонимания. Но это длится всего несколько секунд. Затем что-то в его взгляде меняется, и он вторит моей позе, а ещё берёт в руки меню и даже отпускает пару глупых шуточек. Он понял, что мы должны играть в ничего не подозревающих посетителей.
Теперь остаётся только надеяться на то, что защитники прибудут вовремя.
Когда к нам снова подходит официантка, мы заказываем два безалкогольных коктейля и гренки. Чтобы хорошенько осмотреться, я оставляю Даню и иду в
Всё время, которое парень моет руки, он не сводит с меня взгляд. Я старательно это игнорирую.
— Любишь футбол? — вдруг спрашивает он. — Необычное хобби для девчонки.
— Я пришла за компанию с братом, — отвечаю я.
— Тогда могу посоветовать спортбар в паре кварталов отсюда. Местечко намного лучше этой дыры.
— Если это дыра, что ты тогда тут делаешь?
Парень ничего не отвечает. Я решаю, что разговор окончен, и направляюсь к выходу, но незнакомец успевает перехватить меня за локоть.
— Уходи отсюда, если тебе дорог твой брат, — произносит он тихо. — Я серьёзно.
У парня ярко-зелёные глаза, под определённым углом отливающие тёмным золотом. С трудом, но я вырываю свою руку обратно из его цепкой хватки.
— Ты не Вик, случайно? — спрашиваю я, вспоминая слова Жени.
— Откуда знаешь?
Он снова хватает меня за руку, но теперь для того, чтобы взглянуть на моё предплечье. Когда не находит ничего, что бы его заинтересовало, перехватывает другое.
— Я не приносила клятву! — восклицаю я. — Ещё… Но буду. Завтра.
— Стражи прислали новенькую? Они совсем спятили?
— Меня никто не присылал. Я здесь сама по себе.
— Тогда, возвращаясь к тому, что я говорил ранее — уходи. И как можно скорее. Ты понятия не имеешь, что здесь намечается.
Секунду мы с Виком сверлим друг друга взглядами. Затем я говорю:
— Мы уже в ловушке. Когда я шла в туалет, видела, как одна из сирен закрывала входную дверь.
Вик громко ругается и бьёт кулаком по ближайшей раковине. Вместо ожидаемой болевой агонии, которая, как я знаю на своём примере, обычно приходит после подобного выплеска эмоций, трещина идёт по кафелю раковины, а не по руке Вика.
— Ты не человек, — выдыхаю я удивлённо.
— Оборотень, — подтверждает Вик.
— Доброволец?
— Боже, упаси!
— Зачем ты тогда предупредил Женю?
Вик отмахивается, как если бы я не понимала очевидного.
— Так они придут или нет? — вместо ответа спрашивает он. — Защитники?
— Должны.
— Главное, чтобы не опоздали, — Вик усмехается, оглядывая меня. — Я смогу за себя постоять, ты — девчонка, и сирены тебя не тронут, а вот брату твоему наверняка крышка.