Пепел Марнейи
Шрифт:
Первыми начали умирать обладатели охряных плюмажей. Их было не меньше полутора тысяч, и вот уже ни одного не осталось – сплошной ковер из трупов, как в дурном сне. Вперемежку с ними полегли ругардийцы, не успевшие разбежаться подальше от своего повелителя: во время «пляски смерти» тот не разбирает, где чужие, а где свои. Потом настал черед подзадержавшегося охвостья четвероруких мародеров. А потом прожорливая пустота, высасывающая чужие жизни, как сырые яйца из скорлупы, добралась до тех, кто избежал участия в заварушке.
Гаян изнутри заледенел, хотя
– Да чтоб ты, супостат, подавился! – в отчаянии выкрикнула Лиум, тряся кулаками.
Ей бы лучше бежать к реке, войти в воду… Хотя от герцогской «пляски смерти» никакая вода не спасет.
Тривигис тяжело опустился на колени, белки его глаз закатились, из угла рта стекала струйка слюны. Побледнел хуже покойника, но все еще борется, маги живучи. Упала, как подкошенная, знатная ибдарийка, закутанная в тонкие розовые шелка, рядом свалилась и затихла бросившаяся ей на помощь старая служанка с неприкрытым рябым лицом. Потом кто-то еще и еще… А потом сам герцог, издали похожий на игрушечного оловянного рыцаря, медленно опустил меч и тоже рухнул на землю – или, вернее, на распластанные возле ног трупы – точь-в-точь как его недавние жертвы.
– Он выдохся? – с надеждой спросил Айвар – бледный и взмокший, судорожно прижимающий к груди футляр со своей неказистой лютней.
– Нет… – Венуста выглядела до глубины души потрясенной. – Поздравляю, накаркали… Он подавился!
– Как? – ахнула Лиум.
– Обыкновенно, как люди давятся, если кусок в горле застрянет.
– Да чем же он подавиться-то мог? Или чего жевал, покуда творил свою поганую волшбу?
– Правильнее будет спросить не чем, а кем. Нашелся здесь кто-то посильнее его… Прежде всего надо помочь наставнику!
Маг выглядел неважно, однако сознания не потерял. Его отвели в сторону от гомонящей толпы, усадили в тени дерева. Лиум сбегала к реке и намочила платок, чтобы обтереть ему лицо.
Сбросив атласное покрывало с вуалью – ибдарийские тряпки ей мешали – Венуста склонилась над Тривигисом. Оказывает первую магическую помощь? Пока она хлопотала, Гаян оглядывал, сощурившись, подернутое мутноватым маревом поле боя: апшанские ворота закрыты, постройки вдоль стены окутаны клубами черного дыма, к герцогу, запинаясь о трупы, спешат уцелевшие ругардийцы – можно считать, что победа все-таки за ними.
– Надо найти его… – требовательным надтреснутым голосом произнес Тривигис, и тогда Гаян оглянулся.
– Кого найти? – спросила Венуста.
– Созидающего… Того,
– Вы же сами говорили, у нас в Сонхи больше не осталось Созидающих, – растерянно пролепетала Лиузама.
Она ничегошеньки в происходящем не понимала. Гаян, впрочем, тоже.
– Значит, я ошибался, и все ошибались. По крайней мере, один остался, и он сейчас где-то здесь, рядом с нами! Надо его найти…
– Как вы себя чувствуете, наставник? – суховатым озабоченным тоном осведомилась Венуста.
– Скверно. Герцог всю силу из меня вытянул досуха… Нет, не бойся, я не перестал быть магом, но я истощен, и мне понадобится время для восстановления. Как это, к Тейзургу, не вовремя… Сейчас главное – Созидающий! Откуда же он мог взяться, пришел извне через Врата Хаоса или очнулся от долгой спячки?
– Почему вы думаете, что это обязательно Созидающий, а не какой-нибудь чародей, просто более сильный, чем этот угробец с его хреноватыми плясками? – поинтересовалась Рен, то и дело бросавшая оценивающие взгляды в сторону побоища.
Там суетились над герцогом, собирали раненых – если допустить, что кто-то из них мог выжить в этой давильне, находясь поблизости от дорвавшегося Разрушителя. У апшанцев резервы, скорее всего, еще есть, но они больше не вылезут: вот-вот вернутся две сотни, водившие лошадей на ночной выпас, и тогда расклад будет совсем другой, даже с учетом постигшей герцога неприятности.
– Это могло получиться только у Созидающего, – ответила вместо Тривигиса Венуста. – Что может победить пустоту?
Никто не нашелся что сказать. Старший маг дышал тяжело, с присвистом, однако его потрескавшиеся темные губы загадочно улыбались.
– То, что ее заполняет, – с торжеством продолжила чародейка. – Рен, мы же играли в «камень, ножницы, бумагу»! А кто способен создавать то, что заполняет пустоту? Исход поединка Разрушителя и Созидающего непредсказуем, все зависит от личной силы каждого. Представьте себе глубокий колодец, и туда льется из кувшина тонкая струйка воды. Кувшин скоро опустеет, а для колодца это будет сущая капля – так могло бы выглядеть столкновение герцога Эонхийского и слабого Созидающего. А теперь представьте, что в тот же колодец хлынул водопад, и вода переливается через край, растекается поверху озером. Это было похоже на водопад! Тот, кто одержал верх над герцогом, обладает почти божественной силой.
– Без почти, – дополнил маг. – Учитывая, что с герцогом избегают связываться даже боги, опасаясь, что он их проглотит. Мне необходимо поговорить с тем, кто это сделал. Надо найти его… или ее…
– Разве женщины бывают Созидающими? – удивилась Лиум. – Я-то думала, нет.
– И Созидающие, и Разрушители, и Порождающие могут быть в человеческом воплощении как мужчинами, так и женщинами, – скороговоркой объяснила Венуста. – Наставник, мы постараемся его разыскать.
– И Кеви тоже, я непременно выведаю, что для него самое главное, я же должна хоть в яишню расшибиться, а сделать для него самое главное…