Пепельное небо
Шрифт:
— Какая помощь ему нужна?
— Это очень важно, или я не была бы здесь.
Партридж выходит из тени.
— Она здесь из-за меня.
Брэдвел переводит взгляд с Партриджа на Прессию.
— Заходите, — говорит он, — побыстрее.
— Где мы? — спрашивает Партридж.
— Лучшее мясо от Эллиотта Маркера и сыновей, 1933 год, — отвечает Брэдвел. — Я нашел маленькую бронзовую вывеску после Взрыва. Это было тогда, когда некоторые люди все еще выкладывали в ряд трупы и накрывали их простынями или заворачивали в покрывала, чтобы позже идентифицировать,
Постепенно глаза Прессии привыкают к темноте. Она видит, что стоит в странной клетке, оснащенной ремнями, цепями и гладким пандусом, который ведет в подвал. Партридж стоит за ее спиной. Он касается цепи.
— А это что?
— Фиксатор, — объясняет Брэдвел. — Животных привозили через черный ход. Их обездвиживали, привязывали за копыта ремнями к поручню, который шел вдоль рельс. Их тяжелые тела переворачивали на бок и отправляли вниз на переработку. — Брэдвел сбегает вниз по пандусу, громко топая тяжелыми сапогами. — Радуйся, что ты не корова и живешь не в старые времена.
Прессия садится на край пандуса и, как с горки, скатывается в подвал. Партридж скатывается следом за ней. Дальше они идут за Брэдвелом вдоль уцелевшей стены подвала, направляясь к мерцающему свету от холодильника в другом конце комнаты.
— Сюда они сливали кровь животных, здесь обрабатывали туши, а здесь сдирали с них шкуры.
— Ты когда-нибудь прекратишь читать лекции? — очень тихо произносит Прессия.
— Что? — переспрашивает Брэдвел.
— Ничего.
Рельсы на потолке ведут в мясной склад — небольшую комнату, футов десять на пятнадцать, обшитую со всех сторон металлическими листами. Брэдвел показывает на потолок.
— Я поснимал с рельс почти все крюки.
Но несколько крюков еще болтаются на своих местах. На двух из них висят странные создания, покрытые кожей и похожие на какие-то гибриды. Брэдвел удалил все их металлические и стеклянные инкрустации, у одного не хватает рук, у другого ампутирован хвост. Они висят обнаженные, с прыщавой плотью, и трудно сказать, кем они когда-то были. В углу стоят клетки из проволоки, в которых сидят два крысоподобных существа.
— Где ты их поймал? — спрашивает Прессия.
— В заброшенной канализации. Некоторые из узких труб не повредило Взрывом, и в них завелись паразиты. В определенных местах трубопроводы обрываются. Если подкараулить на конце такой трубы, в конечном итоге можно поймать зверька.
— Тесновато им в этих клетках, — замечает Прессия, вспомнив о Фридле.
— Я не хочу, чтобы они двигались. Я хочу, чтобы они толстели.
Когти зверей царапают цементный пол.
Стены с полками прерываются вертикальными рядами больших острых крюков. Если попытаться повесить шляпу на один из них, он точно проткнет ее насквозь. Партридж с интересом рассматривает крюки.
— Не стоит слишком волноваться и бурно жестикулировать, иначе попадешься на один из крюков, — предупреждает Брэдвел.
В мясном хранилище не такая уж хорошая вентиляция, есть только небольшая вытяжка над печью.
— Магазин работает от слабой энергосистемы, которую использует УСР, чтобы освещать город, — объясняет Брэдвел. Единственная тусклая лампочка висит посреди потолка.
Два кресла, которые Брэдвел, похоже, нашел на улице, стоят покрытые шерстяными пледами. Одно кресло сплавилось само с собой, у другого не хватает подлокотника и спинки. Из обоих вываливается поролон, который Брэдвел явно старался запихнуть назад, но эти попытки не увенчались успехом. Прессия замечает небольшой запас мясных консервов с рынка и диких терновых ягод.
Прессия гадает, застали ли они его врасплох, появившись таким образом. Прямо сейчас Брэдвел быстро наводит порядок, убирает сковороду и засовывает сапоги под кресло. Смущен ли он? Или нервничает?
У одной из стен стоит ящик для обуви. Прессии хочется открыть его и еще раз посмотреть фотографии. На ящике лежит справочник по разделке, переработке и хранению мяса всех видов.
— Ну, — говорит Брэдвел, — добро пожаловать, чувствуйте себя как дома!
Он все еще всматривается в Партриджа, не зная, что перед ним самый настоящий Чистый — из плоти и крови. Капюшон и шарф мешают рассмотреть лицо Партриджа. Чистый крепко сжимает сумку, спрятанную под пальто, как научила его Прессия. Она начинает нервничать, вспоминая, как Брэдвел говорил, насколько сильно он ненавидит людей из Купола. Правильным ли было ее решение? Как поступит Брэдвел? Вдруг он увидит в Партридже врага? Что же тогда делать?
Брэдвел выдвигает для них два искореженных кресла.
— Садитесь, — предлагает он, и они садятся.
Брэдвел придвигает к себе ящик для обуви и усаживается на него. Прессия видит рябь птичьих крыльев под рубашкой на его спине. Ей становится жаль Брэдвела. Птицы превратились в часть его тела, как и голова куклы стала частью ее. Птицы вошли в его жизнь и будут жить, пока жив он. Интересно, если одна из них поранит крыло, почувствует ли боль Брэдвел? Однажды, когда Прессии было двенадцать, она попыталась отрезать голову куклы, решив избавиться от нее. Боль была сильной, но только поначалу. Когда бритва скользнула глубже и коснулась задней части шеи куклы, где та попала на запястье, было не так больно. Но кровь хлынула так резко, с такой силой, что Прессия перепугалась. Она прижала к порезу кусок ткани, но ткань тут же пропиталась кровью. Пришлось сказать деду. Он быстро сориентировался — пригодились навыки владельца похоронного бюро. Стежки были еле видны, остался только маленький шрамик.
Прессия сидит позади, и хотя носок скрывает голову куклы, для собственного спокойствия она опускает ниже рукав свитера. Возможно, Чистый, увидев ее уродство, воспринял бы это как признак слабости. А что подумал бы Брэдвел?
Девушка смотрит на Партриджа и понимает, что он тоже видит колыхание под рубашкой Брэдвела, но не произносит ни слова. Наверное, он в шоке. Все ему должно казаться чужим и странным. У нее ушли годы, чтобы ко всему этому привыкнуть — у него же было не более пары дней.