Пепельный Цветок
Шрифт:
– Однажды, однажды… – вздохнул старик.
– Что однажды? – спросила нежным голосом сидящая недалеко эльфийка.
Она была идеально сложена. Строгие черты лица, остренькие ушки, нежные и чувственные губы, тонкие, изящно поднятые брови, длинные ресницы и сверкающие, словно сапфиры, глаза. Длинные серебристые шёлковые волосы, в которые были вплетены нити серебра с драгоценными камешками, доставали почти до земли. Белоснежное длинное платье с глубоким вырезом почти не прятало все округлые прелести женской красоты, так притягивающие взгляды всех мужчин. Тончайшая талия плавно переходила в роскошные округлые бёдра. От талии вниз по правой ноге виднелся пикантный вырез. На спине ткани не было вовсе, а вместо неё висели тонкие цепочки из серебра. Из украшений
Она не раз могла завести семью, от ухажёров не было отбоя, но ей было проще и спокойней одной. Часами напролёт она любила совершенствовать свои магические способности и не хотела, чтобы что-то ещё отнимало у неё время.
Многие путники искали эту таинственную эльфийскую деревушку в надежде хоть одним глазком увидеть самую прекрасную эльфийку, так красочно описанную во всех тавернах и городах этого континента. Но почти никто не знал
сюда дороги, и слухи о красоте эльфийки только
подкреплялись загадочностью места. Ведь самое красивое для каждого своё, и то, что рисует наша фантазия, порой лучше и прекраснее того, что видят наши глаза. Пустил этот слух один торговец, случайно забредший в эту деревню. Будучи подвыпившим, он увидел её обнажённой, купающейся под водопадом, во всей своей красе, отчего потерял дар речи. Примерно год он молчал, ввернувшись в свои земли. Все думали, он уже не заговорит вовсе, но через какое-то время он начал безудержно травить байки о самом прекрасном создании на свете. Он не мог точно её описать, как не мог вспомнить дорогу в эту деревушку. Но слухи на то и слухи, и спустя небольшое время почти в каждой таверне очередной подвыпивший путник рассказывал примерно похожую историю о таинственной деревне, где живёт прекрасная эльфийка, что навеки пленила своей красотой его сердце.
– Я говорю: однажды я его найду.
– Найдёте что? – прищурив глаза и будто бы пытаясь понять, что он там ищет, осматривала дуб эльфийка.
– Найду то, что, видимо, не суждено найти, а найдя, потеряю. Ибо лишь нашедший может в полной мере ощутить, что он избран быть таковым! Но, обретя, теряет эту веру. А значит, и нашедшим быть перестаёт.
Старичок замолчал, будто задумавшись над тем, что он только что сказал.
– Вот вечно вы загадками говорите, дедушка Брут, а потом думай, что вы хотели сказать. Почему нельзя сказать проще? Это же несложно, попробуйте! – улыбнулась эльфийка, встала и поближе подошла к старику.
Он посмотрел на дуб и монотонно произнёс:
– А что уж, действительно. Скажу тебе правду. Вижу, ты добрая сердцем:
Найду цветок, давно погибший,
но не рассыпавшийся в прах.
Он самый…
Едва старик произнёс эти слова, вдалеке послышался грохот камней. Прислушавшись, он спросил эльфийку:
– Слышишь?
– Кажется, да. Стойте тут, я посмотрю, что там случилось.
Она поняла, что звук исходил от той части опушки, куда запрещал ходить местный староста. Там располагалась древняя пещера – спрятанная за деревьями и кустарниками заброшенная гробница. Жуткие звуки по ночам и тихое скрежетание днём постоянно доносились оттуда. Никто не знал, откуда она взялась и сколько времени была замурована грудой камней. Над входом не было ни надписей, ни символов, как это обычно бывает у гробниц или склепов.
Осмотревшись, она увидела, что камни лежат не так, как раньше: они немного съехали, и среди них образовалась
– Только бы успеть! – прошептала Вэлькири и стала пробираться вглубь пещеры, разрезая паутину пальцами, словно острыми когтями.
Кулон засиял ярким светом, едва она вступила в темноту, и свет становился всё сильнее по мере того, как она отдалялась от входа. Тёмные мрачные стены становились всё более старыми и потрескавшимися. Из больших трещин и дыр выбегали маленькие паучки и разные неприятные насекомые. У одних было множество маленьких лапок, у других – мохнатые тельца и острые клыки, с которых стекала ядовито-зелёная жидкость, похожая на яд. Но все они разбегались от света, исходившего от кулона эльфийки. Чем глубже она шла, тем крепче попадалась паутина, и разорвать её голыми руками уже было нелегко. В ход пошёл кинжал, инкрустированный изумрудами и имевший форму полумесяца. Носила она его на набедренной повязке на правой ноге, а глубокий вырез на платье служил отличным способом быстро достать оружие и в то же время подчёркивал её пикантность. Криков она больше не слышала и оттого спешила, как могла, не обращая внимания на весь ужас вокруг. Вдалеке она увидела свечение, как будто кто-то стоял с фонарём или свечой, как вдруг пол пошатнулся и со скрежетом провалился. Тяжёлые каменные плиты рухнули в бездну, почти не издавая звука удара от падения, отчего было ясно, что глубина там приличная. Она успела схватиться рукой за паутину, которая тут была уже настолько крепкой и прочной, что могла выдержать вес, втрое превышающий хрупкую эльфийку.
– Друид тебя раздери! – выругалась она и попыталась использовать заклинание переноса, которое переместило бы её на твёрдую поверхность. Она часто использовала его в трудной или опасной ситуации.
Попытки не принесли успеха. Что-то блокировало её магические способности. Тогда она принялась карабкаться по паутине выше. Чем больше движений она делала, тем больше понимала, что прилипает к паутине, и ей всё сложнее оторваться от неё. Оставалось всего пару движений, и можно было бы перепрыгнуть на уцелевший участок пола, но почти всё тело прилипло к едкой, липкой паутине. Она рванула изо всех сил рукой, в которой был кинжал, и перерезала ту часть, что не давала ей передвигаться.
«Вот так-то лучше!» – с улыбкой на лице она принялась освобождать себя от оков паучьих сетей.
Оставалось немного, и, раскачавшись, эльфийка обрезала последнюю нить паутины. Она идеально рассчитала расстояние прыжка и приземлились бы точно на край, но вдруг почувствовала, как что-то холодное схватило её за ногу, и она начала падать гораздо раньше задуманного. От резкого движения её кинжал выпал из руки и упал на уступ, недалеко от обвалившегося пола. Вытянув руку вперёд в надежде зацепиться за что угодно, она уже почти летела в бездну, но тут ей удалось схватиться за что-то твёрдое, похожее на корень. Подняв взгляд, она увидела два серых глаза и силуэт, напоминающий пасть медведя.
Старик Брут стоял на краю плиты и двумя руками держал резную трость, за которую чудом успела ухватиться Вэлькири. Он тяжело дышал и пыхтел.
– Не мешкай! Быстрее! Я уже… не молод… чтобы… – на этих словах он замер, тело пошатнулось, глаза округлились и наполнились болью.
Он, словно камень, начал падать в бездну. Эльфийка, собрав последние силы, рванулась к нему в надежде хоть как-то контролировать их падение. Обняв старика за плечи, она ощутила ледяной, покалывающий пальцы ветерок, исходивший откуда-то из-за его спины. Подвинув руку дальше, она нащупала лезвие и очень сильно порезала об него палец. Это был кинжал, вонзившийся в спину старику.