Перед бурей
Шрифт:
Гарий не разбирался в такиххворях и потому лишь прокачал энергию через тело. Вреда не будет, но и помощь невелика — хотя бы боль утишить.
— Матери обязательно скажи, — велел он. — И Луисе. Ты как не девчонка, может, хватит притворяться мальчишкой-сорванцом?..
— Зато ты — словно не парень вовсе!.. — Мона прикусила язык и глянула испуганно. Однако Гарий, к её и своему удивлению, не обиделся. Как там Линда говорила — не воспринимай всерьёз сказанное.
— Прости. Я не считаю тебя… — Мона шмыгнула носом. —
От ладоней целителя шло мягкое успокаивающее тепло, хотелось просто закрыть глаза и лежать, наслаждаясь им.
— Пока всё, — заключил Гарий, в последний раз проводя пальцами по гладкой коже. С усилием оторвался. Всё-таки — девчонка…
— Спасибо, — пробормотала Мона. Да что это с ней? Минуту назад была готова разреветься от боли и унижения, прибить вредного мальчишку, а сейчас чувствует беспредельное доверие и… ну уж нет, глупости!..
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался вредный мальчишка, помогая ей подняться.
— Гарий, — вставая, она уткнулась ему в плечо и с удивлением обнаружила, что чуть ниже.
— Чего?
— Зачем ты… ну, рубаху поднимал? — торопливо отстранилась и принялась заправляться. — Как будто ткань может служить преградой для Живы!..
— Не может, — согласился Гарий. — Но мне так удобней. Контакт лучше.
— Удобней, да?.. — подозрительно переспросила девочка.
— И приятней, — добавил Гарий.
С минуту она стояла с открытым ртом, осознавая его слова. Потом замахнулась и…
Удар пришёлся в раскрытую ладонь Гария. Мальчишка усмехнулся.
— Дважды на один и тот же трюк?..
— Я тебя придушу — и положу здесь же, на первом корабле!.. — Мона попыталась использовать другой трюк, и Гарий перехватил и левую руку. Двигаясь нарочито медленно, словно объясняя младшим боевую ухватку, потянул на себя и вниз, заводя её руки за спину и привлекая к себе. Наклонился и поцеловал.
У девочки подкосились колени, и Гарий обнял её за талию — при этом на всякий случай держа руки недалеко от рукоятей ножа и громобоя. Мало ли что она удумает…
Мона как будто не собиралась вырываться, хвататься за оружие. Ответила на поцелуй слабым движением губ.
Гарию пришлось отстраниться самому — хотя бы чтобы вдохнуть. А заодно оценить, не пора ли спасаться бегством.
Мона смотрела на него вполне мирно. Гарий снова наклонился к ней…
— Вообще-то у меня есть в запасе ещё один трюк, — сообщила Мона, переступив с ноги на ногу. Гарий торопливо отпустил, отстранился.
— Надо идти, — не узнав собственного голоса, вдруг ставшего странно хриплым.
— А ты знаешь, куда? — немедленно подколола Мона. Как будто ничего не случилось.
— Туда, — Гарий наобум махнул рукой и принялся ломиться через заросли, словно его тёзка — молодой тролль. Уши его пламенели. Мона ощупала собственные, потом потрогала губы. Вернулась к воде и поплескала себе в лицо. Лёгкое касание Узора — забытый на земле плащ прыгнул ей в руки.
О большей части погибших в первые дни Летней войны позаботились церковники. Но некоторые тела воличей остались целы, оказывая уважение чужим мёртвым, их только положили в лесах на наскоро сбитые помосты, жечь не стали, опасаясь устроить пожары.
Возвращаясь на покинутые земли, воличи восстанавливали деревни — и строили города мёртвых, некрополисы. В одном из них, возле Трёх Братьев, лежит человек, учитель Алека…
Гарий всё-таки угадал.
Когда уже начало казаться, что остаток жизни им так и суждено скитаться в зарослях, они кончились, и дети оказались на просторе.
Алек стоял у грубовато сколоченных столиков, обернулся, посмотрел на детей с непонятной улыбкой. Гарий подумал, что он ушёл от них вперёд не просто так.
Может, спросить старшего брата, что же теперь ему делать?..
Но тут Гарий увидел похоронные корабли, и все возможные вопросы тут же вылетели у него из головы.
Первый корабль выглядел как настоящий — да и был им, наверняка если его спустить на воду, он поплывёт. Небольшой, шагов десять в длину. Плавные обводы, мачты без парусов, конечно, — лишь полоскались на ветру уже вылинявшие флаги.
Корабль стоял на подпорках над ручьём, который растекался здесь на несколько говорливых мелких потоков. Красивое место… это очень важно — чтобы место было красивым. Важно не для мёртвых, для живых.
Остальные "корабли" были гораздо больше — обычные грубые деревянные срубы, лишь своей неправильной формой похожие на ладьи. Они так же стояли над бегущей водой на мощных опорах.
Такие некрополисы часты в землях воличей. Лодка, переправляющая через реку смерти и забвения — очень старый символ.
Деревья вокруг некрополиса пестрели ленточками.
Мона подошла вплотную, её глаза были серьёзны. Пихнула ему в руки его плащ.
— А… спасибо.
Он поколебался, стоит ли брать её за руку. Хотелось — не в присутствии же мёртвых.
— Ты был здесь раньшё? — спросила Мона почти шёпотом.
— Нет, — Гарий покачал головой. — Алек и его товарищи меня не брали, я… не был достаточно силён для такого ходжа, — признался он. — Меня оставляли дома, присматривать за малышнёй, и я обычно не возражал, потому что… это не мои мёртвые. Не одна кровь.
И ещё потому что боялся.
— Не одна кровь, — повторил Алек, дети невольно вздрогнули. — Но это и твои мёртвые.
— Я не считал себя вправе, — прошептал Гарий.
— И зря, — Алек забрал у него плащ, расправил и накинул на его плечи. Кивнул Моне. — Пошли, поздороваемся…
Кажется, они прибыли первыми. Обычная дорога легче — но и длиннее. Гарий, с опаской поглядывая на корабли, перебрёл ручей. Ему казалось, что воздух помимо свежести воды пропитывает аромат цветов.