Перед выходом в рейс

Ромов Анатолий Сергеевич

— Борис Амвросиевич, давайте вернемся к тем, с кем Гаева приходила сюда, в «Золотой рог». Причем не только месяц назад, а, скажем, этим летом. Допустим, если бы вы увидели одного из этих людей здесь, сейчас, вы смогли бы его узнать?

— Сейчас? Вы имеете в виду в ресторане?

В ресторане. Правда, он ушел, но, может быть, вы его запомнили? Попробую описать — блондин лет тридцати, жилистый. Соседка у него — такая худенькая девушка в серебристом платье. По-моему, она и сейчас там. Он сидел за большим столом, справа от входа.

— Столик на шестерых. Знаю. Их у нас всего два. Да… Да и, кажется, знаю, о ком вы говорите. Лицо знакомое, но поди их всех запомни. Но вообще-то… что-то мне кажется, последнее время я его вижу третью смену подряд.

— Интересно.

— С какого-нибудь судна, наверное. У нас так бывает, порт, никуда не денешься. Появится человек, покрутится, кутнет — и исчезнет. Обычная картина.

— Так вот с Гаевой вы его никогда не видели? Не обязательно у вас, может быть, где-то еще?

— С Верой? — Борис Амвросиевич сцепил руки. — Нет. Я бы запомнил, сочетание редкое. Вот девушку, его соседку в серебристом платье, знаю — она у нас появляется довольно часто.

— Девушку? — сказав это, Тауров посмотрел на Кусова. Тот сразу понял, в чем дело, кашлянул:

— Борис… Я. честно говоря, не помню уже, когда горячее ел. Около этой девушки есть место, так вы пристройте меня. Мол, ваш хороший друг, не стеснит, и все такое. Прямо сейчас сходите, если не трудно. Пусть разрешит разделить компанию..

— О чем разговор, Олег Витальевич? Конечно. — Метрдотель ушел.

— Ты должен установить и увидеть этого блондина, — сказал Тауров. — Не обязательно сегодня, но увидеть обязательно. Может, это тот самый.

— Боюсь, с этим блондином пустой номер. Если он не связан с Гаевой.

— Но устанавливать надо. Обязательно. Поэтому займись сейчас девушкой. А я попробую поговорить с певицей.

Вошел метрдотель:

— Олег Витальевич, девушку в серебристом платье зовут Лена, учится в техникуме. Но учтите: танцы скоро кончатся, а она любит танцевать. Сразу после танцев может уйти.

— Все понял. — Кусов исчез. Борис Амвросиевич сел за стол, тяжел вздохнул:

— Устаешь к концу смены. Вспомнишь вроде особенного ничего не делал. Указания какие-то давал, стоял у входа. А ощущение — будто мешки таскал. Я еще нужен?

— За столиком у эстрады, с очень красивой девушкой, сидит такой … светский лев? Человек средних лет. элегантно одетый?

— Вы имеете в виду Сергея Евсеевича? Карганова? Коричневый пиджак, рубашка и брюки светлее тоном?

— Именно. Вы его знаете?

— Личность небезызвестная. Карганова я знаю давно, вроде считаемся знакомыми, здороваемся. Но кто он по профессии, за все это время я так и не понял. Слышал я, вроде он пьесу какую-то поставил в нашем театре. На службу не ходит, это я знаю точно.

— Понимаете, меня во всей этой истории больше интересует Вера Гаева. Вернее, ее постоянный партнер.

— Я уже понял. Вы думаете — она и Сергей Евсеевич?

— Да. Вспомните, может быть, вы замечали их вместе?

— Веру я с ним не видел. Смешно, но я сам сейчас впервые подумал — почему он пропустил Веру? Подруг Сергей Евсеевич подбирает тщательно. А она девушка не из худших.

— И еще одно. Я хотел бы поговорить с певицей, которая у вас работает. — Сказав это, заметил: глаза метрдотеля чуть сузились. Добавил как можно мягче: — Ее ведь зовут Лариса?

— Точно, Лариса Лаврова. Собственно, а почему именно с ней?

Некоторое время они смотрели друг на друга в упор. Нужно объяснить Борису Амвросиевичу, что Лариса и ее профессиональный взгляд с эстрады — некий «шанс» выявить незнакомца. Слабый, ненадежный, но все-таки шанс.

— Как я понял, вы хотите, чтобы я вас познакомил?

— Борис Амвросиевич, мне кажется, вы напрасно насторожились.

— Я не насторожился. Просто Лариса Лаврова подвергается в нашем ресторане постоянной осаде.

— Меня интересует все та же Вера Гаева. Я подумал — с эстрады певице виднее. Она могла запомнить Гаеву.

— Виднее не только певице. Оркестрантам тоже.

— Оркестрантов я тоже опрошу. Но, согласитесь, у женщин в таких случаях глаз зорче. — Некоторое время они снова изучали друг друга.

— Простите, она далеко живет?

— Далеко.

— Тогда есть предлог. Я мог бы ее подвезти. У меня машина.

— Ну… пожалуйста. Я так и скажу. Тогда нам нужно уже выходить, программа кончилась. Что прикажете сказать Ларисе? Я ведь не знаю.

— Скажите, как есть. Милиции важны ее свидетельские показания. Единственное, попросите не распространяться, кто я такой. Мне как, подождать у выхода? Или с вами?

— Пойдемте. — Пройдя служебным коридором, Борис Амвросиевич кивнул: — Дальше не ходите. Постойте здесь.

— Хорошо. — Остановившись у входа на кухню, увидел: метрдотель постучал в одну из дверей, что-то сказал. Через минуту вышла Лариса; она уже переоделась и была без грима. Дальнейшее он понял без слов: вопрос Ларисы, взгляд в его сторону. Довольно долгий ответ метрдотеля, во время которого певица стояла, опустив голову. Наконец метрдотель вернулся.

— Она не против, чтобы вы ее подвезли. Ваша машина у ресторана?

— Немного в стороне, у парикмахерской. Зеленые «Жигули».