Передача лампы
Шрифт:
А если иногда и случается убийство, то происходит очень редкое событие — невообразимое для постороннего. Убийца проходит сотни миль, чтобы попасть в столицу и сдаться полиции, сознавшись, что убил ближнего и должен быть наказан. Пока он не будет наказан, он не обретет душевного спокойствия.
Это все выглядит прекрасно — славные люди, но они голодны, они голодают. У них нет одежды. Они ходят нагишом. У них нет ни одного из тех приспособлений, которые наука дала в распоряжение человеку, — никаких удобств, никаких развлечений. Изнутри их жизнь скучная — никакого развития…
И
Нам она кажется приятной: нет никого, кто был бы вором, но истина в том, что нечего воровать. Люди настолько бедны. На одно и то же явление можно взглянуть с разных сторон. Кто-то может сказать, что люди настолько моральны, что на их дома не нужны замки, и люди не используют замки, но реальность такова, что в доме нечего запирать. Кроме того, сам замок для них — высокая технология, они не умеют делать замки. Так они отстают.
Гаутама Будда всю свою жизнь учил людей не воровать. Махавира учил людей не воровать. Один из преемников Махатмы Ганди, Виноба Бхаве, выступал на собрании. Я тогда еще был студентом. Он сказал, что в то время люди были настолько образованными, настолько моральными, настолько культурными, что никакие замки не использовались.
Я тогда заканчивал университет, я послал ему записку, в которой написал: «Вы должны сказать всю правду. Было ли что-то в их домах, что нужно было запирать? Умели они делать замки? И более того, вы должны будете высказать еще соображение, почему Гаутама Будда и Махавира — великие учителя того времени — каждый день говорили людям не воровать.
Как вы можете согласовать оба этих факта? Либо Будда и Махавира были сумасшедшими: никто не воровал, а они постоянно поучали людей не воровать, либо ваша история, в которой люди не запирали свои дома на замок, просто означает, что у широких масс было нечего запирать. Те, у кого было что запирать, выставляли охрану с оружием. Им тоже не нужны были замки».
Поэтому, когда вы смотрите со стороны — это одно; когда вы поворачиваете одной гранью — это одно. Их нагота не невинность, это неспособность изготавливать одежду. Одежда — вторая категория предметов первой необходимости. Первое — пища. Если нет пищи, что вы будете делать с одеждой — создавать прекрасные платья для трупов? У них недостаточно пищи. Один прием пищи в день — и если вам удалось это, вам очень повезло. Ни больниц. Ни школ. Если кто-то заболевает, они никак не могут помочь ему выздороветь.
Когда западная цивилизация добралась до этих аборигенов, их поразила не культура. Их поразила не священная Библия. Это был всего лишь вопрос выживания — это была возможность получить пищу, одежду, образование, лекарства, больницы, докторов, учителей. Они построили первые дороги, чтобы людям не нужно было проходить сотни миль за мелочами. Они могли использовать общественный транспорт. Они проложили железные дороги.
Если вы рассмотрите жизнь коренного населения еще более детально, вы удивитесь. Они не убивают так, как убиваем мы, но это не значит, что они не жестокие. Они намного более жестокие.
Если в племени аборигенов кто-то ведет себя так, как не положено в этом племени, ему объявляют бойкот, полный бойкот. Никто не будет с ним разговаривать. Он не может вытаскивать воду из племенного колодца; он должен будет пройти мили, чтобы принести себе воды. Он остается в полном одиночестве и изоляции. Он не может попросить помощи в случае беды. Если в его хижине начнется пожар, никто из племени не придет ему на помощь. Как только они объявляют кому-то бойкот, он перестает для них существовать.
Это психологическое убийство — гораздо более опасное, чем сесть на электрический стул и за секунду переместиться в другой мир. Это самый простой способ, самый милосердный способ.
Этот человек будет постоянно в беде. Работу не найти. Никакое другое племя не примет его. А в чем его преступление? Небольшой проступок. Например, он влюбился в девушку из другого племени. А это не разрешено, ты должен жениться на ком-то из своего племени. И твои родители должны договориться об этом браке, не ты.
Его преступление было в том, что он любил, и то, что будет сделано с ним, будет сделано и с девушкой из другого племени. А в этих горах и лесах ты не можешь жить один. Жизни настолько переплетены, что каждый во всем зависит от другого.
В племенах коренного населения нет ничего похожего на свободу, никакого понятия о свободе слова. Старейшины решают все. Никакой молодой человек не может даже поднять вопрос — это неуважение, и он будет наказан за это. А вы знаете их наказания.
Не так давно Анандо принес мне известие. Премьер-министр Пенджаба под давлением центрального правительства захватил святой храм сикхов — Золотой Храм Амритсара — всего несколько недель назад. Уже второй раз его захватывает армия. Верховный жрец храма сразу же выгнал премьер-министра — потому что он тоже сикх.
Он оказался перед дилеммой. Если он не будет выполнять приказы центрального правительства, его лишат власти. Если он будет выполнять их приказы, он пойдет против своей же религии, и они накажут его.
Ему нужно было выбрать одно из двух. Он думал, возможно, религиозные люди будут более гуманными. Но случилось так, что весь Пенджаб был настроен против премьер-министра настолько, что он должен был немедленно уйти в отставку или пойти в Золотой Храм, коснуться стоп верховного жреца, сознаться в своем преступлении и принять любое наказание, которое ему дадут.
Уйти в отставку было трудно, потому что если он уйдет из министерства, то будет немедленно убит — сикхи убьют его; его же люди убьют его, потому что он посягнул на их священное место. И он был одним из них.
Поэтому он отправился на поклонение к жрецу, и жрец сказал: «Я прощаю тебя, но ты должен будешь искупить свою вину. Семь дней в Дели» — у них в Дели большой сикхский храм — «ты будешь сидеть за воротами, где люди оставляют свою обувь». И он делал это семь дней: снаружи храма в Нью-Дели чистил обувь людей. И все смотрят, и толпа наблюдает, и люди смеются, и люди шутят и делают из него дурака.