Передача лампы
Шрифт:
На одной стороне все религии, и один атеизм, равный им по силе, — на другой. Это происходит впервые.
Похоже, это месть; месть всем тем, кого мы зовем просветленными, пробужденными; месть Гаутаме Будде, Махакашьяпу, Бодхидхарме, потому что их положение — неумышленно — унижает вас. Они никогда не хотели, чтобы так получилось. Они хотели помочь вам достичь еще больших высот, чем достигли они. Но это было только в теории.
Человечество осталось глубоко укорененным в земле. Тысячи лет оно поклонялось пробужденным. Всегда помните основополагающий жизненный принцип: если вы
Это заявление: «Души нет, поэтому все, о чем говорят эти люди, — пустая болтовня. Она ничего не значит. Они говорят о душе и ее росте только для того, чтобы превратить вас в материальных, неполноценных человеческих существ», — месть карликов всем духовным гигантам.
Это случилось при дворе одного из великих императоров Индии, Акбара. Ему очень хотелось собрать при дворе всех гениев — и у него при дворе были действительно великие люди. Однажды он пришел и нарисовал линию на стене, сказав своим придворным: «Вы можете сделать эту линию маленькой, не прикасаясь к ней?»
Они размышляли так и этак, но как ее уменьшить, не прикасаясь? В конце концов, один из них встал и нарисовал выше нарисованной линии еще одну, более длинную; он не прикасался к той линии, которую нарисовал император, но сделал ее маленькой.
Веками человечество копило месть тем, кто на самом деле был гигантом, но до их уровня подняться массы так и не смогли. А как долго вы можете жить в позоре? Лучше принять философию, которая отрицает всякую возможность всякого роста и считает, что все эти великие пробужденные — выдумка.
Духовный рост — это не то, что можно предложить людям. Это нечто невидимое — либо вы чувствуете его, либо нет. Если вы отрицаете его, независимо от причины вашего отрицания неосознанно вы будете отрицать и свой собственный рост и саму его возможность. Поэтому невозможно представить, чтобы Гаутама Будда родился в Советском Союзе. Это невозможно.
В прошлом атеизм не был распространен, но, тем не менее, он препятствовал росту людей. Теизм предполагал, что каждый рождается с душой. И все, что ему нужно сделать, — это раскрыть ее — ничего не нужно создавать, никаких напряженных усилий. Простое осознание себя — и завеса поднимается, и вы встречаетесь лицом к лицу с самим собой. И в этот момент познания ваша жизнь меняется. В вашей жизни меняется все.
Эти люди думали, что, настойчиво утверждая, будто мы рождаемся с душой, они помогут массам начать свой путь — потому что не нужно напряженных усилий, чтобы создать ее, а нужно всего лишь открыть ее.
Но массы поняли это иначе. Они истолковали так: «Если душа уже есть, к чему спешить? — у тебя есть эта вечная жизнь, ты можешь открыть ее в любое время. Но мимолетные жизненные наслаждения — которые не вечны — их нельзя упустить!
Ты не можешь упустить душу, потому что она всегда здесь и останется с тобой навсегда — откроешь ты ее или нет. Следовательно, это можно отсрочить, отложить до следующей или какой-либо другой жизни; но мимолетные жизненные наслаждения… вкушай их!» Даже самую блестящую идею можно истолковать так, что она превратится в полную противоположность.
Поэтому все религии мира находились в странном положении. Были атеисты, которые отрицали душу, и люди не прилагали никаких усилий — в чем вопрос, если она не существует. И были теисты, которые верили в душу, но, когда она уже есть, зачем спешить — прежде чем ты откроешь ее, насладись мирскими благами.
И в том, и в другом случае люди оставались материалистами.
И в противовес этим двум точкам зрения Гурджиев высказал новую, оригинальную мысль, что вы не рождаетесь с душой. Помните: если вы не сотворите ее, вы просто умрете, ничего не останется, вы не переживете смерть своего тела. Но вы можете, если будете усердно трудиться, сотворить душу. Дело не в ее открытии — у вас ее пока нет, — она должна быть кристаллизирована.
Но следствием этой теории — а она кажется многообещающей, потому что в ней нет места просчетам ни теистов, ни атеистов — становится новая проблема. Она заключается в том, что широкие массы невозможно воодушевить на напряженные усилия; только нескольких разумных людей…
И я говорю: только нескольких, потому что даже интеллектуалы скажут: «Если я умру и ничего не останется, что тогда? Когда-то меня не было; для меня это не было проблемой. До рождения меня не было; это не было для меня проблемой, потому что если меня нет, то как что-то может быть для меня проблемой? Если меня не будет после смерти — это кажется лучшим решением всей проблемы».
Поэтому только немногие разумные люди заинтересовались Гурджиевым. И он никогда не критиковал укоренившиеся в обществе права, никогда не критиковал религиозные предрассудки, никогда не критиковал социально-политические условия. Ему это было неинтересно. Все его усилия были направлены на то, чтобы подготовить несколько человек с кристаллизированным существом.
Его не интересовали массы. И вы не можете на него жаловаться. Массы таковы, что интересоваться ими — значит позволить забросать себя камнями, распять, отравить, убить. Те люди, ради которых ты усердно трудился, уничтожат тебя.
Причина та же: непреднамеренно ты указываешь массам на их невежество. Ты знаешь — и ты можешь указать им путь, по которому можно прийти к тому же знанию. Но они не знают, и их большинство — весь мир.
Вместо того чтобы задуматься о твоем пути и его тайнах, проще прикончить тебя, чтобы ты не надоедал им; иначе ты вызовешь беспокойство в умах людей. Они были удовлетворены «ешь, пей и веселись»; и вдруг приходишь ты и начинаешь говорить о просветлении. Ты потревожил их серую жизнь — серую, но приносящую удовлетворение.
П. Д. Успенский, прежде чем он предал Гурджиева, написал книгу о его учении — «В поисках чудотворного». Он посвятил ее «человеку, который потревожил мой сон».
Но никто не любит, когда его тревожат во сне, а духовный сон настолько глубокий, что потревожить его… чревато гневом. Гурджиев точно знал, что случилось с Сократом, что случилось с Иисусом, что случилось с аль-Хиллай Мансуром, что случилось с Сармадом — и тысячами других, кто пытался освободить человечество. Человечество отблагодарило их смертью.