Переэкзаменовка [СИ. незаконченное]
Шрифт:
– Обидеть хочешь? Сравнением унизить?
– нетрудно догадаться, раз разговор затеяла, умысел имеет.
– Хочу! Гражданский норматив третьеразрядника на первоначальное обучение 70-100 патронов и не менее десяти ежемесячно для поддержания формы (120-150 в год). Первый разряд - 1,5-2 тысячи патронов на обучение и потом тренировки два раза в неделю, как минимум, по 20-50 патронов каждый раз. Счет идет уже на многие тысячи. Кандидаты и мастера спорта тренируются через день, сжигая по 150-200 патронов...
– Хочешь сказать, что как военнослужащий, защитник
– Гроша ломанного не стоят, - договорила фразу.
– А результат запланирован с самого начала. Народ, поголовно владеющий боевым огнестрелом, власти расхитителей социалистической собственности и даром не нужен. В Первую мировую именно с этого революция началась. Научили вчерашних крестьян и рабочих стрелять. Дали им базовые навыки поведения в боевой обстановке. И тут же заполучили прикладом в рыло.
– А как же тогда они собираются...
Снова не дала договорить:
– Подготовка бойцов спецподразделений и частных охранников, - похоже, теперь какую-то служебную инструкцию на память цитирует, - осуществляется на основе отработки т. н. специального упражнения. Мишень № 4 кругами, расстояние до цели - 20 м, положение для стрельбы - стоя. Количество серий и выстрелов: Пристрелка - 10 выстрелов. Первая серия - 30 выстрелов. Вторая серия - 60 выстрелов. Третья серия - 90 выстрелов. Четвертая серия - 120 выстрелов. Время на стрельбу произвольное или задается инструктором. Перерыв между сериями не менее 2-х минут. Спуск курка самовзводом... Каково?
– Впечатляет! Предлагаешь взять за пример цепных псов режима? Озверею же я такими темпами... Боеприпасов не жалко?
– уела, что сказать. Подозревал подвох, но не такой... Почувствуйте себя быдлом!
– Ничего не предлагаю, - ссутулилась.
– Сообщаю, что этих "бандитов на жаловании" сегодня в России тренируют, как олимпийских чемпионов. Ни сил, ни времени, на патронов не жалея. В ущерб ФСБ и армии. Думают, что учли ошибки предшественников и 1917 год не повторится. Что та революция была последней...
– А на самом деле?
– поверил ей сразу. Может потому, что вспомнил бугаев у директорского кабинета?
– А на самом деле последней революции не будет никогда... Только они все разные. Не угадаешь.
– Генералы всегда готовятся к прошедшей войне. "Контра" к прошедшей революции, - гм, логично. – Но, тогда личный огнестрел - отстой, вроде каменных топоров. Воевать будут совсем другими средствами.
Вот за эту гнусную улыбочку так бы и отшлепал! Супергерлс на мою голову! Светится на физии невысказанное "А я знаю, сейчас скажу!" Больно оно мне надо. Вам хорошо. Никаких тайн нет. А мне ещё обратно домой добираться. Где за лишнее знание полагаются в лучшем случае "многая лета" в местах не столь отдаленных. Или "подписка о неразглашении, калибра 7,62 мм" с занесением в череп. На фиг, на фиг!
– Боишься?
– тьфу, на миг показалось, что я опять в школе. Прыгаем со второго этажа в густые кусты под окном. Парни прыгают, разумеется, а девчонки смотрят.
– Опасаюсь, - а что? Всё честно, жизнь-то одна.
– Против брони и моторов, считай, с голым пузом?
– Дима, всё просто! В любой войне воюют люди. Даже ваши роботы из сериала про Терминатора, они же выполняли волю придумавших их людей. Пусть, и после смерти создателей. По правилу "мертвой руки".
– Тех людей за техникой совсем не видно!
– что-то в этом есть, но выходить с пистолетиком против танка я бы не стал. Кто бы там не сидел, Терминатор или салабон-первогодок. Задавит просто по глупости.
– Воюют люди, - упрямо так повторила, с вызовом.
– Если помнить о людях, понимать людей, думать, как они себя поведут, то можно надеяться на победу, - помолчала.
– Так Сунь-Цзы учил... Можно победить.
– Тебя послушать, через 10-15 дней упражнений с пистолетиком, у меня железные кости вырастут и инфракрасное зрение прорежется. Чтобы смело на кого угодно буром переть, - опять смеется.
– Чего?
– Дима, как думаешь, почему в вашем 1918 году началась Гражданская война? После триумфального шествия Советской Власти. После мирного договора с Германией? После совсем бескровного переворота? Ещё до реквизиций, конфискаций и национализаций? Вся громадная страна разом, как с цепи сорвалась...
– Мне не докладывали! В школе сказали, что был красный террор и белый террор, вот и завертелось...
– То есть всё случилось неожиданно? Ещё весной-летом сами природные Великие Князья с красными революционными бантами по улицам ходили, Керенский на митингах аншлаги собирал. А тут вдруг бойня?
– Ну, примерно так и было. Так ведь красные сами спровоцировали!
– подобралась, прищурилась...
– Как спровоцировали? Чем спровоцировали? Кого спровоцировали? По всей стране сразу?
– достала!
– Ну, заключили Брестский мир, армию распустили. И разбежалась она, мужики поехали домой землю делить. С винтовками...
– черт, я никогда с такой точки зрения на давнюю заваруху не смотрел. А теперь ощутил теплую рубчатую рукоятку нагана в руке, и я возвращаюсь... со службы домой. А у подъезда на лавке Колян со своей кодлой. А у меня наган, уже взведенный...
– Черт!
– да я же его убил бы! Хотя... вспомнил, как реально Коляна увидел после двух лет отлучки. Уже весь желтый и лоб в морщинах... Не-а-а, не убил бы, пожалел. Но... здороваться бы не стал. Проклятье! А Колян бы такое наверняка не простил!
– Представил?
– ни смешинки в глазах не осталось, словно иголками впилась.
– Догадался? Человек без ружья и человек с ружьем - два разных человека. А человек, привыкший к оружию, как к части тела...
– С теми, кто обижал его в мирное время, как раньше жить уже не сможет... Особенно, если оружие не отняли. Нет, подожди, но тогда полыхнуть должно было сразу? А не с задержкой в несколько месяцев? Ведь красный террор...
– напряглась, рот приоткрыла, каждое слово ловит.
– Разве белый террор начался раньше?