Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
По обыкновению спрятав и замаскировав транспорт в небольшой роще, они выдвинулись к складу в пешем порядке.
С опушки открывался прекрасный вид на склад: шесть здоровенных металлических цистерн, несколько бензовозов, сотни бочек с бензином, целые поля канистр, суетящиеся немцы. Судя по некоторым деталям, например полустационарным цистернам, этот склад был подготовлен еще нашими войсками, но был захвачен немцами.
От опушки до изгороди склада было как минимум полкилометра. Но даже невооруженным глазом можно было рассмотреть несколько пулеметных гнезд, оборудованных на периметре, и патрули, проходившие на некотором удалении от него.
– Ну что, Шура, тряхнем стариной? – спросил Фермер, обращаясь к Бродяге.
– Слушай, может, ночи дождемся, и тогда уж ножками? – Было заметно, что
– Надо сейчас, и если ты не готов, то мы с Люком отлично сами справимся.
– Готов я, готов. Просто пачкаться не хочется.
Не сказать, что «старикиразбойники» рыдали, преодолевая открытое пространство ползком, но вымотались сильно. Да еще и накидкигилли эти… из травы и мочала… Маскируют великолепно, но если под ними начинаешь двигаться, да еще на солнце – минут через десять думаешь, что в «Сандунах» отдыхаешь, на верхней полке. Спрятавшись от нескромных тевтонских взглядов за большим кустом, что рос метрах в семидесяти от периметра, три Саши достали складные лопатки и принялись за работу. Пока двое копают, один наблюдает за окрестностями.
…Вот «медленно и печально» выкопана узкая яма, глубиной почти в метр и длиной – примерно столько же… Хорошо еще, что почва тут «легкая», песчаная. Был бы суглинок или, не дай бог, памятные Люку по Афгану «камушки» – пару часов бы точно промучились.
…Вот длинная стальная труба опущена в яму и установлена под нужным углом. Пока Люк и Фермер засыпают трубу землей, Бродяга возится с тяжелым автомобильным аккумулятором и прилаживает к нему самодельный таймер, сделанный из наручных часов.
Еще раз все проверив, Фермер принялся ножом аккуратно срезать ветки с куста – не приведи господь, вылетающие гранаты зацепятся – тогда вся работа насмарку.
– Сань, какое замедление выставлять? – спрашивает Бродяга.
Фермер посмотрел на часы:
– Так, сейчас у нас четырнадцать двадцать семь… Десять часов выставляй, аккурат после полуночи побудку устроим.
– Сюрприз оставить?
– Оставляй.
Обратная дорога к лесу показалась Александру в два раза длиннее…
* * *
В лагере нас уже ждали вернувшиеся с операции командиры. Судя по их довольным лицам, бяку немцам они сделали нехилую.
– Товарищ майор, что учудилито? – спросил я Фермера.
– Склад ГСМ долбанули…
– Это вы молодцы. А что зарева на полнеба не видать?
– Так он не сейчас взорвется, а ночью… А у вас что? А то, смотрю, а на базе только три калеки и говорят: «Товарищ старшой всех на отхожий промысел погнал…»
– А мы, товарищ командир, бомбы нашли.
– Иди ты?!
– Ага, шесть «соточек». И два ШКАСа с патронами! – добавил я. – Это Тотен самолет в болоте нашел.
– Молодцом! Ну, пойдем перекусим, и подробно все расскажете.
Обед в результате превратился в отчетное собрание. После рассказов, кто, где и кого, командир и Бродяга взяли паузу на прием пищи и обдумывание. К моменту, когда личный состав приступил к десерту (чай и сигареты), наши самые опытные и авторитетные товарищи уже не только определились с дальнейшими планами, но и оформили их в «Боевой приказ».
– Значит, так… – начал Фермер. – «Коты», слушай сюда!
Все присутствующие изобразили на лицах вежливое внимание.
– За прошедшую неделю мы, товарищи, проделали неплохую работу: жирку поднакопили… – Ктото «в заднем ряду», скорее всего Док, недоверчиво хмыкнул. – С новыми бойцами немного сработались. В обстановку немного вросли. Теперь про ближайшие планы…
Завтра с утра будем перебазироваться на новое место, причем не всем кагалом, а группами. Вы, товарищ капитан, – обратился он к Бродяге, – вместе с Люком и… И, пожалуй, все – метнетесь на десяток километров севернее и передадите вот эти данные. – Саша достал из сумки десяток тетрадных листов, исписанных моим кривым почерком, – в Центр.
Я поднял руку и спросил:
– А с бомбами что делать будем?
– Вопрос хороший и своевременный. А мы с тобой и Ваней завтра как раз и прикинем хрен к носу, что с ними делать. Там снаряжение какое, тротил или аматол?
– Не знаю, если честно…
– Вот с утра и проверим и, соответственно, решим, что и как. Остальные будут готовиться к передислокации. Задачи ясны?
Все
– Это что же, мне сейчас садиться шифровать?
– Да, дорогой, именно! – «порадовал» его командир. – До темноты еще часа три.
– Саш, а что нам с бомбами до утра тянуть? – спросил Казачина. – Давай сейчас займемся.
– Верно. Остальным – паковаться и в «восемь нульнуль» быть готовыми к переезду. Тотен и Док помогают новичкам. Все. Разойдись!
* * *
«Начальнику оперативного отдела 4й Армии оберстлейтенанту фон Цайтвицу.
Сообщаю, что сегодня ночью неизвестными была совершена диверсия на полевом складе горючесмазочных материалов № 17.
Как докладывают очевидцы, вскоре после полуночи на охраняемой территории склада раздалась серия взрывов. В результате этих взрывов было разрушено большое количество емкостей с топливом, и на складе начался пожар. Изза быстрого распространения огня и угрозы взрывов борьба с пожаром не представлялась возможной. Поскольку пожар продолжается до сих пор, установить точную причину происшествия пока не удалось. Среди причин пожара могут быть как оставленные при отступлении диверсионные средства, так и акция посторонних лиц. Склад был захвачен у противника еще 25 июня сего года и исправно функционировал до настоящего дня, осуществляя снабжение частей армии топливом и смазочными материалами. Общие запасы, находившиеся на складе до пожара: более 400 000 литров бензина и около 80 тонн смазочных материалов. Сгорело также приблизительно около 10 000 автомобильных покрышек и более 20 000 резиновых бандажей для гусеничной техники.
Во время пожара погибли 4 и получили ранения 17 военнослужащих.
Начальник службы снабжения 4й Армии оберстлейтенант фон Трохау».
* * *
«Начальнику отдела…. Старшему майору госбезопасности Дутову.
Из беседы с лейтенантом Сотниковым Сергеем Степановичем, 1922 года рождения, комсомольцем, бывшим командиром отделения 136го отдельного пулеметного батальона.
„– Так вы утверждаете, что вы с остатками личного состава были задержаны представителями диверсионной группы Наркомата внутренних Дел?
– Да, именно так.
– А почему вы решили, что эти люди имеют отношение к органам госбезопасности?
– Они представились.
– Как же?
– Я точно запомнил несколько имен: майор госбезопасности Александр Куропаткин, старший лейтенант госбезопасности Антон Окунев, военврач 3го ранга Сергей Кураев. Фамилии капитана госбезопасности – он, как я понял, начальник оперчасти и лейтенанта госбезопасности, ответственного за разведку, я не знаю. Знаю только, что их зовут Александрами. Остальных членов группы я знаю только по прозвищам.
– Вот как! Интересно. А какие у них прозвища?
– Командир группы – Фермер, оперативник – Бродяга, старший лейтенант Окунев – Арт, военврач – Док, разведчик – Люк, есть еще Тотен и Казачина.
– Занятно. А откуда вы узнали про эти прозвища?
– Они так друг друга называют в боевой обстановке и во время радиопереговоров.
– То есть вы даже присутствовали при сеансах радиосвязи?
– Нет, не присутствовал. Это они во время переговоров по переносным рациям так друг друга называли.
– Переносным? Это что же, они с собой в ранцах рации таскают и во время боя используют?
– У них рации совсем маленькие – как пачка папирос размером.
– А когда вы отстали от группы?
– Я не отстал. Я к фронту решил пробиваться. К своим.
– А они, стало быть, не „свои“?
– Свои, конечно же! Вы бы видели, как они немцев били! Мост на шоссе за пятнадцать минут взорвали, хотя его взвод охранял!
– Так почему же вы ушли?
Пауза…
– Я повторяю свой вопрос: почему вы ушли?
– Командир группы отстранил меня от командования моими бойцами.
– За что?
– Он посчитал, что я недостаточно опытен и не умею командовать.
– То есть вы дезертировали?
– Нет, что вы! Просто этот майор, Куропаткин, обещал сразу меня к фронту отпустить, но все время откладывал, да еще и разжаловал.
– А вам не приходило в голову, что своим уходом вы могли раскрыть местоположение группы?
– Нет, тогда я об этом не подумал“.
13 сентября 1941 года».