Перекрестки судеб. Стася и Тим
Шрифт:
В прищуренных глазах снова отражается солнце мягкими переливами, скрадывая непроглядную тьму во взгляде, смягчая. Он разворачивается ко мне всем корпусом, смотрит с интересом, слегка склонив голову набок.
— Следишь за жизнью отца? — спрашивает со странной интонацией в голосе, напоминающей…одобрение?
— Ищу слабые места, — не юлю, да и к чему, если он и так все обо мне знает. Или не все? Вон как странно смотрит, словно хочет докопаться до моих мыслей. Неприятно. — Не смотри на меня так?
— Как? — выгибает бровь, а у меня дыхание срывается от расплавленного золота в черноте его зрачков.
Делает шаг ко мне, нависая надо мной, такой высокий,
Тимур склоняется к моему лицу, обжигает горячим дыханием, а нос щекочет пряный аромат можжевельника и крови.
— Так как мне перестать на тебя смотреть, Стася… — шепчет в самые губы, а меня прошибает от того, как он произносит мое имя, как будто ласкает, едва касаясь. И это…кажется настолько интимным, что в животе все сжимается то ли от страха, то ли от предвкушения.
Сглатываю, с трудом подавляя нарастающее чувство паники.
— Будто хочешь меня сожрать, — почти шепотом, в миллиметре от его приоткрытых губ, таких выразительных, словно нарисованных, без единой ямочки или трещинки. Идеальные. Так и хочется к ним прикоснуться. Попробовать, действительно ли они такие тугие, как кажутся. И меня реально пугают эти желания, словно мое собственное тело предает меня. Со всей силы прикусываю щеку изнутри. Боль отрезвляет.
И Бэтмен словно читает все по моему лицу.
— Я не ем маленьких перепуганных девочек, Русалка, — и рывком поднимает меня на ноги. — Поехали, тебе нужно отдохнуть.
Глава 5 Тим.
— Сначала ты, — кивает Русалка на бутылку с водой в руке Тимура.
Сама сидит на заднем сидении и сжимает в руке блистер с таблетками, что прописал Эльф. На обратном пути из поселка Тимур заехал в аптеку и купил все, что прописал друг. И бутылку воды, в которой растворил снотворное, способное усыпить его строптивицу, потому что выглядит она откровенно хреново. И это совершенно не нравится Тимуру. Ему вообще не нравится все, что связано с этой девчонкой. Особенно ее слова о брате и какая-то запредельная преданность этому ублюдку. Тимуру позарез нужно выяснить, какие жизни задолжала братцу Русалка, а еще привести в порядок это несносную упрямицу. Иначе новой реанимации ей не избежать. Но она ему не доверяет, потому и инструкцию к таблеткам потребовала, а сейчас явно думает, что Тимур может ее отравить. Он качает головой под ее пристальным взглядом и делает два больших глотка из бутылки. На вкус обычная минералка. Прав Эльф – снотворное не дало никакого привкуса. Вот и прекрасно.
— Ладно, — выдыхает Русалка и тут же сверкает рыжими глазищами, — но если ты вздумал меня отравить, я достану тебя с того света, Бэтмен.
— Интересно, как же? — поддерживая ее игру и наблюдая, как она осторожно берет бутылку, кладет на язык круглую таблетку и, скривившись, запивает ее мелкими глотками.
— Буду являться к тебе по ночам и танцевать ламбаду, — невозмутимо.
Тимур улыбается.
— Я уже жалею, Русалка, что кристально чист в своих помыслах. Так и вижу: ты, музыка, ночь и моя спальня. Мммм…
Она кривится еще сильнее, запивая водой еще пару таблеток. И смотрит так, будто диковинную зверушку увидала.
— Ты же не видел, как я танцую, — но с эмоциями совладает очень быстро. Научена владеть собой, значит. — Вряд ли тебе понравится.
Возвращает Тимуру наполовину опустошенную бутылку.
— Это обещание?
И как же нереально приятно наблюдать, как румянец покрывает ее щеки и высокую шею.
— Только если мечтаешь проваляться в больничке с инфарктом, — парирует с легкостью. — Все-таки не каждый выдержит, — и устрашающим шепотом, — как скелет гремит костями.
— Ну… — Тимур забрасывает бутылку в бардачок и медленно трогает машину с места, пропустив мимо ушей ее последнюю фразу, — если медсестрой будешь ты, я определенно не против.
— Оставь свои грязные фантазии при себе, — фыркает Русалка. — Со мной тебе ничего не светит, Бэтмен.
Тимур лишь подмигивает в ответ и сосредотачивается на дороге. А когда выезжает за город, Русалка крепко спит, виском притулившись к стеклу. Тимур сворачивает на обочину, глушит мотор и выбирается из машины. Из багажника достает плед, бережно, чтобы не разбудить, укладывает Русалку на сидении и укрывает. Она ерзает на сидении, укладываясь поудобнее и затихает, натянув плед до самого подбородка.
Прикрывает дверцу и набирает номер.
— Привет, Белка, — улыбается Тимур, привалившись бедром к капоту, когда в трубке звучит мягкий женский голос. И тепло растекается под кожей, согревая и отравляя. Снова и снова.
— Здравствуй, Тимур, — выдыхает Инга настороженно. — Все в порядке?
— Да, а почему ты спрашиваешь? — теперь тревога проверяет на прочность Тимура.
— Последний раз ты называл меня Белкой, когда я…
Она не договаривает, но Тимур и без нее все помнит. Сырой подвал, перепуганная донельзя Белка и удушающий запах смерти. Он искал ее сам, потому что похитители пообещали ее отцу, что убьют ее, если тот скажет хоть слово ментам. И только когда она оказалась в безопасности, бандитов повязали. И теперь ее старое прозвище непроизвольно стало сигналом опасности для Инги. Тимур же назвал ее так по привычке. Хотя кое-что действительно случилось, вернее, кое-кто. Тимур бросает короткий взгляд на заднее сиденье, где спит Русалка, и нарушает затянувшуюся паузу.
— Мне нужна твоя помощь.
— Это отвратительно, Тим, — возмущенно шипит Белка, скрестив на груди руки. Он приехал к ней полчаса назад и изложил суть своей просьбы. И теперь она готова испепелить его не только словами, но и взглядом.
— Мне просто нужно знать…
— Да слышала я, что тебе надо знать, — вскидывает ладонь, прося его замолчать. — И я не буду тебе помогать, Тимур.
Он смотрит на нее, такую красивую, и стискивает зубы. На ней светлый брючный костюм и туфли на шпильке, темные волосы собраны в пучок на затылке. И воспоминания о том, как он распускал ее волосы, пропуская мягкие локоны сквозь пальцы, стучит по вискам ноющей болью, как обручальное кольцо на ее безымянном пальце.
— Не ты, найдется кто-то другой, — дергает плечом и делает шаг к ней, застывшей в пороге кухни.
— Зачем, Тимур? — останавливает уже у кровати, где спит Русалка. — Кто тебе эта девочка?
— Эта девочка, — Тимур оглаживает Русалку взглядом, подмечая, как сведены брови на переносице и как плотно сжаты ее чувственные губы, а пальцы стиснуты в кулачки. Кошмары?
Тимур приседает на корточки рядом, подушечкой большого пальца разглаживает складку на лбу, проводит по аккуратному носику с россыпью веснушек, задевает нижнюю губу и та послушно приоткрывается, словно от долгожданного прикосновения. Тимур улыбается краешком губ. Пальчики Русалки разжимаются и она вся, еще мгновение назад натянутая, как тетива, расслабляется. Вот и прекрасно. Тимур убирает за ушко прядку ее волос и поднимается на ноги, чтобы тут же столкнуться с изумлением на лице Инги.