Перекрестки судеб
Шрифт:
Риэ же пользовался совершенно противоположным подходом: он полагался лишь на свою силу, скрещенную с волей Полночного клинка. И ни Роэт, ни Риэ в этой схватке не избежали ран.
Никто из них не хотел сдаваться, потому что оба понимали, что их бой – не просто дуэль. А противостояние двух разных точек зрений, двух философий, что никогда не придут к единому мнению. Да и у каждого за спиной была армия, соратники, верившие в победу одного из принцев.
Между тем облака скрыли поднимавшееся солнце, энергию
– Теперь тебе нелегко придется, а, Роэт? – подначил брата Риэ.
– Ничего, до ночи все равно еще далеко, – ответил маг.
«Даже если в том мече скрыта душа твоего отца, Соэн, это ведь не значит, что ты проиграешь ему, правда?» – Роэт мысленно обратился к своему клинку.
И звездчатый сапфир, которым была украшена рукоять меча, ярко засиял, словно отвечая: «Еще бы, я ни за что не проиграю!».
– Раз так, то все в порядке, – усмехнулся Роэт, и не только меч в его руках, но и все тело его слегка засияли, создавая прочную защиту, которая только была по силам Неьесным хранителям.
– Решил сотворить Небесный доспех? Это немного скучно, не находишь? – заметил Риэ. – Но тогда и мне нельзя отставать.
Небесный доспех считался абсолютной защитой, которую невозможно было пробить и тем более равному противнику. Эта техника требовала болших затрат энергии, но оба сражающихся пока могли себе это позволить.
Доспех Роэта переливался серебристо-голубым светом, доспех Риэ – черно-серым. Теперь, испробовав множетсво атак и отбросив намеки, оба противника готовы были схлестнуться в последней схватке.
Но теперь оба были защищены от магических атак, а значит, победа останется за тем, чья рука, держащая меч, направленный на брата, не дрогнет. И, когда они снова столкнулись в смертельном танце, не было сомнений в том, что каждвй готов сразить совего противника.
Возможно даже, что в эти краткие мгновения Роэт и Риэ забыли о тех двух армиях, что стоят за ними.
Потоки энергии, расходящиеся от них, крошили скалы ущелья, и даже земля начинала гореть.
Несмотря на пыл боя, Роэт понимал, что со своими ранами еще недолго может отражать яростные атаки Риэ. Правда, и сам мятежный принц уже потратил немало сил, но осознание правоты словно сводило на нет все усилия Роэта.
Роэт перебрал в уме все возможные варианты развития боя, и выбрал тот, что был ему менее всего по душе, но зато скорее закончил бы этот поединок.
«Ага, движения Роэта уже не такие ловкие, победа за мной!! – возликовал Риэ. Его Мийт почти коснулся шеи младшего брата, но Роэт успел отбить удар. Тогда Риэ развернулся и снова бросился вперед..
Однако, на этот раз, к удивлению Риэ – если за те мгновения можно было успеть удивиться, – Роэт не стал защищаться. Удар Риэ пришелся ему в грудь, хоть Небесный доспех и защитил его, но удар был чувствителен. Роэт тоже взмахнул мечом, и Риэ не сразу понял, куда направлен этот удар.
Одно из черных крыьев было отрублено Соэном, и тут же исчезло. Риэ стращно закричал, но Роэт на этом не остановился – он отрубил и второе крыло, и Риэ камнем рухнул вниз. Роэт слетел вслед за ним. Он и сам не знал, хочет ли он подхватить Риэ или оборвать его жизнь.
Риэ упал на самый край ущелья, но это удар был таким сильным, что скала обвалилась, утягивая павшего принца за собой.
Риэ упал не на дно ущелья, а в то место, которое пересекала тропа. И все-таки для человека такое падение неминуемо оказалось бы смертельным..
Но Риэ, как и Роэт, даже после такой жестокой борьбы, был жив.
Роэт спустился вниз. Доспех его исчез, и он дышал тяжело – последний удар Риэ не прошел бесследно.
Правда, Риэ пришлось кужда хуже. Обычно крылья Небесных хранителей восстанавливались даже после серьезных повреждений, исключения составляли раны, нанесенные Небесными клинками. Другими словами, было очевидно, что Риэ больше никогда не поднимется в небо на своих крыльях. И прямо сейчас осознание этого охватывало его пронизанное болью тело и мысли.
Но и это не сломило Риэ. С трудом, но он все же поднялся и спросил:
– Ты с самого начала задумал это, Роэт? Если так, я не могу не восхищаться…
Роэт пораженно молчал – ему казалось, что брат его уже наполовину безумен. Тольво вот, тут же с горечью подумл он, можно ли его самого считать нормальным?
Риэ уже овладел собой, вноь обретя если не прежнее спокойствип, то, во всяком случае, волю к сражению.
– Ты рассчитывал, что я сдамся после такого? Нет уж, давай продолжим!
– Риэ, не надо… ты так долго не продержишься, сам же знаешь.
– И что? Ты готов был убить меня только что, а теперь вдруг задумал пощадить? Если мы убьем друг друга, это тоже будет итогом. Но не смей думать, что я сдамся! – прорычал Риэ, и снова бросился вперед.
Как ни старался Риэ, но боль и ярость взяли над ним верх, так что Роэту более не нужно было опасаться его молниеносных, четко выверенных движений. Но в то же время и силы Роэта были на пределе.
– Это наш последний бой, Соэн, покажем все, на что мы способны, – тихо произнес он.
Серебристый свет то и дело смешивался с черным туманом, исходящим от Полночного клинка. И вот, на этот раз два потока энергии столкнулись, а зтем серебористый победил, вытесняя черный свет из мира, в котором ему не было более места.
И этот свет Соэна, хотя он не был ни горячим, ни ледяным, обжег Риэ.
– А-а! – и эта боль была даже сильнее, чем боль от потерянных крыльев.
На этот раз Риэ упал и больше уже не мог поднятьтся.
Роэт тоже упал на колени, выронив и свой клинок.