Перекресток судеб
Шрифт:
— Можешь, — услышала я чей то вкрадчивый и мягкий голос, и на секунду я как будто оказалась вне своего тела, а им взялся управлять не пойми кто, и тело мое, расставив ноги на ширине плеч, развело руки в стороны, потом медленно начало поднимать их вверх, сводя вместе и между пальцев засверкали мелкие разряды молнии, а мои губы зашептали какую то тарабарщину, потом я увидела узор формирующегося заклинания и когда мои ладони сошлись в одной точке, волна раскаленного воздуха ударила так, что костяки рассыпались, а моих друзей раскидало кого куда. Бор Бара впечатало в камень, и он потерял сознание, Акая и Захар улетели в кусты, а Сарима сдуло с обрыва, и я, заорав от ужаса, побежала к краю обрыва и посмотрела вниз. Он висел на одной рук, вторая, окровавленная,
— Держись! Давай! Я помогу тебе вылезти!
Сарим поднял глаза на меня и, резко их расширив, отвернулся и продолжил висеть, рискуя в любой миг рухнуть вниз.
— Ты чего? — изумленно спросила я, с трудом удерживая тяжелого парня.
— Твоя рубашка порвалась и все видно! — чуть ли не прорычал рыцарь, продолжая рисковать своей жизнью.
— Ты издеваешься! — прорычала в ответ я, впиваясь ногтями в выскальзывающую руку. — Прекращай! Ты сейчас погибнешь! Я еле держу тебя. Помогай, давай!
— Ты не блудница, чтобы своими прелестями сиять! — прорычал в ответ Сарим, и я со всех сил впилась ему в руку ногтями в надежде привести парня в чувства.
— Не глупи ты сейчас упадешь! Закрой глаза и помогай мне вытащить тебя. Болван! Ты, сексист фигов! — заорала я и с криком потянула парня. Он, наконец, сумел упереться правой ногой в камень и помог мне вытащить его настолько, чтоб он сам сумел выбраться из пропасти.
В этот момент из кустов выполз исцарапанный Захар, на плече которого висела бесчувственная Акая, и мне стало не до рыцаря с его глупостями. В отличие от него, Захар даже не заметил моей рваной блузки, и лишь помог мне достать из сумки мазь для обработки ран и, промыв ссадину на голове Акаи, перебинтовал ее. Потом мы вместе привели в чувство ушибленного Бор Бара и, наконец, взялись за Сарима. Его рука была покусана и вывихнута, и Захару пришлось вправлять руку рыцаря, а мне ее обрабатывать. При этом я демонстративно села так, чтоб все мои прелести были у него перед носом, и Сариму пришлось сидеть, плотно зажмурив глаза.
– Что произошло? — застонав, спросила Акая, как только открыла глаза. — Где гончие?
– Не знаю, — ответил ей Сарим. — Я так и не понял, что произошло. Неожиданно ударила огненная волна воздуха, и вот я уже лечу с обрыва, а костяк просто рассыпается в прах.
– Может, Леший? — спросил Захар, помогая подняться на ноги Бор Бару, — Может, ты, Тихоня, ну очень ему угодил?
Бор Бар отрицательно помотал головой и пожал плечами, он тоже ничего не видел, потому что был ко мне спиной.
– Нужно будет этому Лешему деревянного идола поставить и подношения принести. — сказала Акая, и увидев, что я сижу перед Саримом в изорванной рубашке, ойкнула и полезла в сумку за запасной рубашкой.
К тракту мы вышли почти в вечерних сумерках, и шли по нему быстро, надеясь добраться до площадки отдыха до наступления ночи. Все это время Акая рассуждала о том, как вернется и обязательно отблагодарит Лешего. А остальные помалкивали. Похоже, моя подруга перенервничала и безудержной болтовней пыталась скрыть то, что она по-настоящему испугалась. А я, наоборот молчала, не в силах вымолвить ни слова. Я время от времени посматривала на свои ладони и никак не могла поверить в то, что со мной произошло. А признаваться друзьям в том, что я сумела спасти их магией мне почему-то не хотелось. Да и не поняла я, как это могло произойти, как будто я была не я, и все же это была я. От таких странных мыслей у меня разболелась голова и я, тряхнув ею, выкинула эти мысли куда подальше.
– Потом как- нибудь разберусь, когда будет атмосфера соответствующая, — шепотом пообещала я себе и посмотрела на Бор Бара, он шел позади троих друзей, и время от времени оглядывался на меня, и было в его глазах что-то странное, как будто он тоже пытался понять, что происходит, но как только он увидел, что я хмурюсь, он тут же засиял самой обворожительной улыбкой и я, не удержавшись, тоже улыбнулась. Этот милый и добрый парень действовал на меня успокаивающе одним своим присутствием, и я была ему за это благодарна.
А вот Сарим демонстративно меня избегал. Он, похоже решил делать вид, что мне вообще нет, и это меня задевало и злило, и тогда я решила стать его головной болью. Он не желал со мной общаться, что ж, тогда ему придется общаться со мной очень много. Я из тех женщин, что не любят таких, как он, и очень любят дразнить дракона, как говорил о моих выходках отец. Поэтому, как только я приняла решение, я тут же обогнала нашего Тихоню и, пристроившись к троице подхватила Сарима под локоток и зашагала рядом с ним. Он же вздрогнул, посмотрел на меня неверящим в происходящее взглядом, и все же не посмел отдернуть руку. Я оглянулась на Тихоню, и он одобрительно мне улыбнулся. Его улыбки были очень выразительными, ему не нужно было говорить, чтобы я поняла, что он поддерживает мое решение подоставать нашего рыцаря, и потому я с облегчением вздохнула и посмотрела вперед. Там уже была видна площадка для отдыха, на этот раз на ней никого не было, и мы спокойно разместились на ней, не опасаясь, что из-за нас может кто-то пострадать.
22 июля того же года, город Осирион, королевство Фариона, мир Тон-Тон
Честно говоря, я ожидала увидеть крепостные стены, сторожевые башни и глубокий ров, стражей у ворот и все такое средневековое. Но увидела я розовые башни с хрустальными крышами магической академии и бело-розовые крыши дворца, где жила правящая семья. А еще вместо крепостных стен были огромные мраморные столбы, на вершине которых сияли огромные голубые кристаллы, и они защищали город от вторжения врагов. Ров был, но он зарос розами и прочими цветами, а в город можно было попасть по двенадцати мостам. Город был сказочно красив. Все такое воздушное, ажурное и ярко-разноцветное до пестроты. Где-то этой яркости было даже чересчур и все же все вместе эти краски и ажурность строений создавали великолепную картину шикарного и самого древнего города на континенте.
Мы вошли в долину, где располагался Осирион, ранним утром, когда туман только отступал, и я, как завороженная стояла, открыв рот, и не могла налюбоваться на открывшийся передо мной город. Захар тоже стоял, как громом пораженный и не мог вымолвить ни слова. Один Сарим ничему не удивлялся, и все пытался сдвинуть меня с места, деликатно подергивая за руку, которую я упорно держала на его локте.
Бор Бар посмотрел на бедолагу рыцаря и решил смилостивиться над ним, он похлопал в ладоши передо мной и Захаром и жестом предложил продолжить путь. Кузнец шумно вздохнул и, молча кивнув, сделал первый шаг, а мне пришлось себя заставить его сделать. Ноги почему-то сопротивлялись, как будто какая-то часть меня не хотела входить в этот город. Но я не стала слушать ее, и пошла за товарищами.
В сотне метров от города дорога стала ярко желтого цвета, и я улыбнулась, вспомнив старую сказку, которую очень любила в детстве, про девочку Элли и ее друзей, что шли по дороге из желтого кирпича к мудрому волшебнику. Я почувствовала себя именно этой девочкой, вот только у нас был злой волшебник, а мы не шли к нему, а убегали от него. И все равно я улыбалась и с радостью шагала по желтой дороге в город с розовыми башнями. За руку я держала странствующего рыцаря, а рядом со мной шел красивый и добрый служитель Тишины. А позади шли моя подруга и очень красивый кузнец. Все было чудесно и очаровательно, настроение у меня снова было великолепным, и я уже почти забыла и про страшного колдуна, и про его ученицу, и про монстров из костей, что она на нас натравила, у меня было ощущение, что вот в таком городе со мной и моими друзьями ничего не может случиться, и потому, когда я проходила по мосту, под которым бушевала река из цветов, мне захотелось, чтоб вся моя жизнь была вот такой, как этот город… А ведь мне не раз говорили что нужно опасаться того, что мечты могут сбыться, но я все равно прошептала: