Перекрёсток
Шрифт:
— Ей, может, нравится…
— Ага, поэтому-то мы и должны узреть небесный танец… — фыркнул Джеймс, стараясь не обратить на себя внимания Трелони, что сейчас разговаривала о звездах с рейвенкловцами.
— Так что насчет Хогсмида?
— У меня тренировка, — без всякого сожаления ответил гриффиндорец, медленно собирая вещи. — Ты чем займешься?
— Не знаю, — пожал плечами Скорпиус. Зазвонил колокол, и студенты с удовольствием стали покидать Башню.
— Ладно, — Джеймс спрыгнул с лестницы и дождался
— Ну, давай…
Поттер свернул в переход, что вел сразу же в коридоры седьмого этажа, а Малфой продолжил спускаться в подземелья.
— Эй, Скорпиус, — на втором этаже его нагнали Парма, Энжи и Лиана. — А где твоя тень?
Малфой даже огляделся:
— А что с моей тенью? — и улыбнулся девчонкам.
— Да ну тебя! — фыркнула Парма, толкая парня в плечо. — Мы о Поттере.
— А вам назначено? — поднял бровь Скорпиус, лукаво улыбаясь. — Тогда не повезло: он меня достал, я его четвертовал и закопал в огороде у Хагрида. Только это секрет…
Парма и Энжи рассмеялись, а Лиана лишь хмыкнула:
— Говорят, что мысли часто материализуются, так что, Скорпиус, будь осторожнее в своих желаниях…
— О, — Малфой даже приостановился на лестнице, и на него налетела идущая за ними Эмма Томас. Та бросила быстрый взгляд на слизеринцев и рейвенкловку, потом поспешно побежала вниз. — Ты уверена, что материализуются?
— Ну, есть много теорий, подтверждающих эту точку зрения, — пожала плечиками Лиана, прижимая к себе учебник и глядя под ноги. — И случаев, подтверждающих их, тоже немало.
— То есть если я сейчас что-то очень сильно захочу, да еще расскажу об этом вслух, это произойдет? — допытывался Малфой, пряча лукавый взгляд.
— Все зависит от степени твоего желания и тех сил, что приложишь для его исполнения, — улыбнулась Лиана. — Хотя мы все-таки говорили не о желаниях, а о словах, брошенных в шутку или случайно, которые вдруг могут стать реальностью, хотим мы этого или нет…
— То есть если Трелони уже тысячу раз пророчила Поттеру смерть, то он, в конце концов, помрет? — Малфой уже с трудом сохранял серьезность.
— Все мы, в конце концов, умрем, — хмыкнула младшая МакЛаген. — А Трелони уже, думаю, исчерпала весь лимит мыслей, которые могли бы материализоваться…
— Ой, Ли, будь другом, хватит, — попросила Парма, вставая между рейвенкловкой и Скорпиусом. — Малфой, а почему ты этим так заинтересовался?
Скорпиус попытался сдержать победную улыбку: он давно ждал подобного вопроса. Попались, дамы…
— Ну, если я вдруг скажу, что хочу с одной из вас поговорить… наедине… — при этом Скорпиус поочередно посмотрел на всех трех, — как думаете, моя мысль материализуется?
— Вряд ли, — пожала плечами Лиана, дернув уголком губ. Парма и Энжи переглянулись, но Малфой смотрел на младшую МакЛаген, чуть подняв бровь.
— Почему это?
— Потому что, к сожалению, практика показывает, что материализуются мысли очень и очень редко, — девочка откинула назад волну светлых волос, развернулась и побежала вниз по ступеням, окликнув кого-то из рейвенкловцев.
— Ну, Скорпиус, не слушай ее, — фыркнула Энжи, спускаясь рядом с однокурсником по ступеням. — Она постоянно городит всякую чушь.
— Значит, вы тоже считаете, что мои мысли не достойны того, чтобы стать реальностью? — серьезно спросил Малфой, подходя к большому Залу, где уже было много студентов, а сногсшибательные запахи так и манили переступить порог.
Слизеринки рассмеялись и поспешили к столу, пока Скорпиус стоял в холле, улыбаясь пустоте. Тут появился по всем признакам злой Поттер — в обычной мантии, без метлы, зато с явным желанием кого-нибудь убить.
— Ну, и что случилось такого в мире, что мирные ежики решили выйти на тропу войны? — окликнул друга Скорпиус.
— Трелони, — буркнул Джеймс, ударив кулаком по каменной стене, но этим добился лишь дополнительной боли в руке. — Мой любимый декан, — произнес он таким тоном, будто говорил о противном флоббер-черве, — довел до моего сведения, что я сегодня не иду на тренировку, поскольку буду отбывать наказание за недостойное гриффиндорца поведение на Прорицании…
— Люблю я Фауста за его изящные формулировки, — фыркнул Малфой. — Чем заниматься будешь?
— Помогать Невиллу чистить какую-то грядку, — буркнул Джеймс, направляясь вместе с другом в Зал. — Ненавижу их всех, никакого чувства юмора…
— Не отчаивайся, Поттер. Радуйся, что у тебя самого оно хоть в зачатках, но присутствует… — хмыкнул Малфой.
Джеймс плюхнулся на скамью между Кэтлин и Шелли (Скорпиус даже предложил переименовать Гриффиндор в Уизлоттерский, когда узнал о новых Уизли на этом факультете) и потянулся за пудингом, игнорируя взгляд Лили, что сидела напротив, приложив к кубку какой-то учебник.
— Джим… — Шелли толкнула кузена в бок. — От твоего лица может скиснуть даже капуста…
— А вам жалко? — огрызнулся мальчик.
— О, какой он сердитый, — фыркнула Кэтлин, толкая кузена с другой стороны. — Отвергла дама сердца?
— Кэт, ты поела? — осведомился Джеймс, сурово глядя на кузину. Она кивнула, улыбаясь. — Тогда дай поесть другим!
— Да пожалуйста, — Кэтлин подмигнула Шелли, взяла вилку и насадила на нее колбаску.
— Что это? — Джеймс все больше сердился, глядя на приставленную к его лицу вилку, тогда как кузины, да и Лили, забавлялись.
— Ну, ты же сам попросил дать тебе поесть, — ухмыльнулась Шелли, протягивая ему тост, намазанный маслом. — Кушай, Джим…