Переломныи? момент
Шрифт:
— Гора, — заявляю я, когда все готово.
— Денвера, — скептически прочитал Клэй.
— Потому что они из тех, кого мир не может сломить. Ни ветер, ни дождь, ни снег. Они обветренные, но это делает их только красивее. Как ты.
Он смотрит на меня, в его глазах мелькают эмоции.
— Звучит как план.
— Ты хочешь сделать ее сейчас? — я спрашиваю Клэя.
Он качает головой.
— Мы пропустим ужин.
— Я не против.
Клэй долго смотрит на меня, потом переводит взгляд на мастера.
— Где
— Не поверишь, если расскажу.
Клэй смотрит на меня из-под темных ресниц, и мы обмениваемся ухмылками.
С тех пор, как художник начал готовить свои инструменты, я засыпала его вопросами о его пигментах и технике, а также о том, каково это – работать на человеческом холсте.
Сейчас я сижу в кресле для посетителей, приспустив платье настолько, насколько это возможно, из-за отсутствия нижнего белья.
Клэй сидит верхом на другом, положив локти на спинку, а горный хребет вырисовывается у него на плече.
Жужжание иглы сливается с музыкой в стиле даунтемпо из колонки в углу – тихий симфонический фон для того, что я наблюдаю.
Это прекрасно.
Чернила мягкими мазками проступают на гладкой коже Клэя.
Я думала, что кровь будет меня беспокоить, но ее почти нет, и она быстро стирается в танце двух рук, таком же элегантном, как в любом балете.
Обычно календарь мастера расписан на месяцы вперед, но, судя по всему, он делает все татуировки Клэю, и он – единственный клиент, которого мастер готов принять без очереди. Особенно в пятницу вечером.
— Ты уже решила, какую татуировку хочешь? — спрашивает Клэй, повернув ко мне лицо.
Он не вздрагивает и не подает вида, что ему больно. Я и не ожидала от него ничего другого.
— Я думала, что это будет легко, но есть так много вариантов, — оглядываю студию, где рисунки размещены на каждой доступной поверхности. Здесь есть простые сердечки, звезды, а также фотографии реалистичных лиц, детализированные мозаики и пейзажи. — Вот почему ты делаешь их каждый год.
Его глаза морщатся.
— Я делаю их каждый год, потому что нахожусь в другом месте. Все сливается воедино, но я не хочу забывать, что привело меня сюда.
Меня еще больше умиляет то, что он позволил мне помочь ему выбрать татуировку. Татуировка, которая обозначит, кто он есть в этот момент.
— Ты должен был сказать мне, когда я помогала выбрать твою, — укоряю я его.
Он потирает рукой подбородок.
— Не-а. Ты молодец.
Клэй заказывает ужин для нас троих, и в перерыве мы едим тако, завернутые в фольгу, такие же вкусные, как и неряшливые. Он также заказал для меня бутылку вина с клубникой в шоколаде на десерт, так что я нахожусь в счастливом предвкушении.
Когда мастер встает, чтобы размяться и сходить в туалет, мы остаемся вдвоем.
— Ну как? — спрашивает Клэй.
Я осматриваю его спину. Над хребтом только что появилось
— Оно всходит или заходит? — спрашиваю я.
— Ты мне скажи.
— Всходит, — решаю я, и он ухмыляется.
?
Когда татуировка закончена, мы попрощались с мастером и снова вышли на тротуар.
— Я подумала, что мы увидим больше звезд, — говорю я, когда мы прогуливаемся по улице.
— Город слишком яркий. Не похоже на Красные скалы.
— Нет. Но все равно прекрасен.
Пришло сообщение от Мари, в котором она надеется, что мне понравится мое мини-путешествие, и фотография ее и Харлана.
Они выглядят влюбленными, и мое сердце сжимается. У них есть все.
Разве это так безумно — хотеть того же? Не идеальную работу, не мужчину в костюме, не кольцо, а счастье.
Я наклоняю лицо вверх, чтобы посмотреть на небо.
Он переплетает свои пальцы с моими.
— Я должен тебе кое-что сказать.
Мое сердце учащенно бьется.
— Хорошо.
–—Я работаю над переводом в Лос-Анджелес.
Я замираю и смотрю на него.
Чувство вины омрачает выражение его лица, пока я пытаюсь осознать, что означают эти слова.
Самое очевидное — он не останется в Денвере. Он переходит на другую сторону, присоединяется к тем людям, которые были его противниками сегодня вечером. Переезжает в это место блеска и пальм.
Это сильно бьет меня в грудь, хотя я не могу точно сказать почему. Не я его теряю, но это похоже на предательство.
— А Харлан знает?
— Нет. И ты не можешь ему рассказать, — твердо говорит Клэй.
— Потому что у тебя с ним проблемы.
Его губы кривятся.
— Единственная проблема, которая у меня есть, это та, которую он создал.
— Что именно?
Он проводит рукой по волосам, но не отвечает.
У меня голова все еще кружится от всего этого, пока я шагаю по тротуару.
— Я думала, что Харлан должен подписывать такие документы.
— Но ему не нужно знать, что я работаю над этим, пока он не получит предложение, от которого не сможет отказаться. Слухи в раздевалке губят команду быстрее, чем что-либо другое, и я не хочу так поступать с ребятами.
Я понимаю его доводы, но прятаться не очень приятно.
— Я не хочу снова врать сестре.
— А разве ты уже не делаешь этого, тайком встречаясь со мной? — Клэй хватает меня за руки и поворачивает лицом к себе.
Я хмурюсь.
— Зачем ты вообще сказал, если собирался поставить меня в такое положение?
Он гладит меня по щеке большим пальцем.
— Наверное, потому что я привык держать все в себе, и мне приятно кому-то рассказать. К тому же, мне не нравится скрывать это от тебя.