Переписать сценарий
Шрифт:
Проигравших в русско-японской войне было двое. Первый — это, конечно, Россия, которую вышибли с нефтяного рынка, и второй, как это как ни странно, Япония. Её поражение было не менее тяжёлым. Заплатившая за Порт-Артур и Цусиму тысячами жизней, влезшая в совершенно дикие долги Япония не получила ничего, кроме чувства «глубокого удовлетворения» и половины Сахалина, который в начале ХХ века ничего ценного из себя ещё не представлял.
Мирные переговоры между Россией и Японией в Портсмуте вылились в образцово-показательную порку с последующим «загоном в стойло японского осла», который вообразил, что ему будет дозволено стать кем-то другим, кроме как поставщиком дешевого пушечного мяса. Морковка, которой двадцать лет вертели перед японским носом “наши западные партнеры”, в руках
Таковой, впрочем, Япония осталась и в ХХI-ом столетии, несмотря на весь технологической прогресс и мнимую вовлеченность в дела “Большого брата”. Японию вытаскивают на международную арену, когда возникает нужда подразнить русского медведя или китайскую панду и бесцеремонно загоняют обратно в стойло, когда надобность в дразнилке отпадает.
А чтобы японцы понимали, что Большой Брат — это не Россия, шутить не будет, у них постоянно что-то взрывается. Сразу после русско-японской войны у себя на базе взлетел на воздух флагман японского флота — броненосец «Микаса». На исходе второй мировой войны взорвались две атомные бомбы, стерев с лица земли Хиросиму и Нагасаки. Уже в ХХI веке рванула АЭС «Фукусима». И японцы всё правильно понимают — рот открывают только по команде и говорят только то, что от них хотят слышать их хозяева, а по совместительству — бенифициары семи крупнейших банков — владельцев Федеральной Резервной Системы.
Но это проблема японцев, а может быть, даже совсем и не проблема. Как в бородатом анекдоте: «Страдаете извращениями? — Ну что Вы, доктор, я ими наслаждаюсь»…
— Неужели так сложно вычислить, и перестрелять этих глобальных «деловаров»? — поинтересовался Едрихин.
— Вы не оригинальны, капитан, — вздохнул Сценарист, — ещё Иисус Христос безуспешно гонял менял из храма. Идея, же, полностью зачистить мир от финансистов впервые пришла в голову Филиппу Четвёртому, в результате чего главный кредитор средневековья — «Орден Тамплиеров», был вырезан. Сами же, банкиры, никуда не исчезли, и появилась Венецианская республика, затем они перекочевали Голландию, оттуда в Лондон, и на ваших глазах в ХХ-м веке перебираются за океан. Вы пробовали когда-нибудь перестрелять саранчу, капитан? Весьма увлекательное занятие…
— И что же делать? Положение безвыходно?
— Даже если вас съели, у вас всё равно есть, как минимум, два выхода. Нужно, просто научиться выращивать такой урожай, который саранче не по зубам. И начнем мы, как всегда, с главного, о чем хотелось бы поговорить в присутствии еще одного гостя, на визит которого очень надеюсь. А сейчас, господа, перед неумолимо надвигающимся ужином, разрешите в качестве тоста — ещё одну цитату из эссе Евгения Гришковца:
«Тот, кто пьёт, молча, быстро и, с явным желанием как можно скорее просто опьянеть, что называется «нажирается» — становится помехой за столом. Таких избегают. С такими стараются водку не пить. Потому что «нажраться» водки — дело постыдное и некрасивое. Водку нельзя «жрать», водку нужно «кушать». Недаром, так аппетитно звучит старинная фраза: «откушать водочки».
Именно «откушать». Никакой другой крепкий напиток в мире, кроме водки, не вызывает после выпи вания желания смачно и аппетитно крякнуть, и немедленно закусить выпитое».
***
Всё-таки, профессиональная деформация безжалостна и неумолима. Поэтому, как только собеседники вернулись к вопросу предстоящего русско-японского конфликта, а разведчики ознакомились с работами Алексея Васильевича Шишова “Неизвестные страницы русско-японской войны. 1904-1905-х годов”, и Анатолия Ивановича Уткина «Русско-японская война. В начале всех бед», стоило больших трудов уговорить разведчиков проявить хладнокровие
— Вам не поверят, потому что писали, говорили, предупреждали, причём со всевозможными подробностями, — увещевал офицеров Сценарист. — Да, конечно, доложить надо. Но сразу предупреждаю — не поможет. А будете настаивать — ещё и накажут. О предстоящем нападении японцев предупреждали многие. Писал военный агент в Японии подполковник Владимир Константинович Самойлов, сообщали иностранные дипломаты, в частности французский военный атташе в Японии, подполковник Чарльз Пьер Рене Виктуар Корвизар, в частных разговорах с русскими офицерами делились иностранные моряки, — историки приводят около двадцати независимых источников. И никто, ни на что, не отреагировал.
— Это что, измена?! — стукнул кулаком по столу Потапов
— Да, — пожал плечами сценарист, — а что Вас так удивляет? Вполне в духе традиций русского боярства. Не впервой. Особенно, когда она сопровождается ростом личного благосостояния.
— Доказательства?
— Вы задали вопрос, Алексей Степанович, Вам на него и отвечать. Подумайте, кому из ваших коллег вы можете доверять. Продумайте операцию прикрытия, для которой вам лично или через доверенных людей, требуется обзавестись доверительными связями в парижских банках Моргана и Ротшильда. И если получится — ознакомьтесь с личным счётом наместника императора России на Дальнем Востоке адмирала Алексеева. Поинтересуйтесь, каким образом там оказалось, или в ближайшее время окажутся, тридцать шесть миллионов франков, что эквивалентно двенадцати миллионам золотых рублей. Только ради Бога, делайте это осторожно, а узнав, не торопитесь бежать с докладом к вышестоящему начальству. Вы ещё нужны России живым и здоровым.
— И это всё? — саркастически усмехнулся Потапов, всем своим видом демонстрируя, что залезть в амбарные книги банкиров — задачка уже из разряда нерешаемых.
— Ну почему же, — Сценарист замолчал, как будто сомневаясь, стоит ли озвучивать следующую просьбу. Затем глаза его потемнели, спрятавшись за бровями, и он произнёс, чётко выговаривая окончания, — меня очень интересуют дневники королевы Виктории и её переписка с супругой Великого князя Сергея Александровича, которая касается двух эпизодов — организации свадьбы Николая Второго и событий на Ходынке…
Глава 23 Ради справедливости я готов на многое из того, что можно сделать, не вставая с дивана
Чемульпо (Инчхон) образца 1903 года нигде, и ничем не напоминал то, во что он превратится в ХХI веке. Необыкновенно грязный и невзрачный корейский квартал лежал вдоль дороги в Сеул и окружал подошву холма, на котором возвышалась англиканская церковь. По всем выступам возвышенности были раскинуты глинобитные хижины, к которым можно пробраться по грязным переулкам, полным грязных детей и праздно сидящих или шатающихся без дела взрослых корейцев. Мужская половина корейского города постоянно находилась в движении. Узкие улицы всегда полны народа в туземной одежде, шатающегося по-видимому без всякого дела и проводящего целые часы в многочисленных лавчонках.
Неподалеку от корейского квартала жили миссионеры-католики и миссионеры, принадлежащие к другим вероисповеданиям: пресвитерианцы, методисты и баптисты. У последних — красивые удобно устроенные дома, добротней купеческих. Лишь католические миссионеры, почти исключительно французы, жили скромно и работали больше и гораздо успешнее других.
Китайский квартал с красивым консульским домом и рядами богатых лавок и курилен для опиума, занимал в Чемульпо большую площадь. Они почти всецело взяли в свои руки поставку иностранных промышленных товаров и их большие торговые дома в Чемульпо имели отделения в Сеуле. Доставка грузов в Сеул, снабжение рынков овощами и другими припасами, также являлись их монополией. С раннего утра до глубокой ночи кипела работа в местном “чайна-тауне”.