Переплетенные
Шрифт:
— Сегодняшний вечер тебя немного взволновал, — я не пытаюсь даже формулировать свои слова как вопрос.
— Да, — стонет она, когда я сильнее тру ее киску через материал. Я обматываю ее волосы вокруг кулака и оттягиваю голову назад, чтобы прижаться губами к ее губам.
— Ты все еще моя маленькая похотливая шлюшка?
— Черт, да, — тихо с придыханием, говорит она.
— Возбуждена и расстроена?
—
— Тебе необходимо кончить, не так ли?
— Пожалуйста?
Я срываю с нее шорты так быстро, что пуговица отлетает через всю комнату.
— На кровать.
Карина так нуждается и так расстроена, что даже не пытается меня дразнить. Она ложится именно так, как я ее и учил. Мое лицо у ее влагалища, я ласкаю ее языком, сосу клитор, и через несколько минут она кончает. Когда Карина перестает кричать, я переворачиваю ее на живот, вытаскиваю анальную пробку, и приставляю к входу свой член. Я протягиваю руку и хватаю бутылочку смазки, что все еще стоит у кровати и покрываю ею свой член, а затем толкаюсь внутрь ее тугой маленькой задницы. Она вскрикивает, но толкается ко мне, вместо того, чтобы отступать. Я скольжу в нее, кажется целую вечность. Карина ерзает и этот маленький последний толчок именно то, что мне нужно, чтобы войти до конца. Мои яйца упираются в ее киску, и она пульсирует вокруг меня с такой силой, что я останавливаюсь, чтобы отдышаться.
Черт, она чертовски узкая.
Карина поворачивает голову, чтобы я мог видеть ее лицо, глаза. Маленькая нахальная сучка выгибает свою бровь.
— Ты получила его, малышка.
Она смеется и сжимает кулаками покрывало, но не сводит с меня глаз.
Я выхожу из нее и проскальзываю обратно. Ее веки закрываются, и Карина стонет.
— Да, малышке нравится мой член в ее заднице, не так ли?
— Ты такой пошлый.
— Да, черт побери. Ты тоже довольно развращенная девочка.
— Только с тобой. Только для тебя.
Блядь. Она чертовски права.
— Ты, действительно, сейчас очень красива, Карина.
— Спасибо, папочка.
— Твоя маленькая тугая попка выглядит идеально растянутой вокруг моего члена.
Она снова сжимается, и я прерывисто вздыхаю.
— Я чувствую... мне нужно...
— Потрогай себя. Поиграй с клитором, пока я буду драть тебя в задницу.
Она принимается тереть свой нервный комок, дрожа и трясясь подо мной. Я продвигаюсь дальше и наклоняюсь над ней, удерживая свой вес на руках.
—
— Черт, да. Это плохо, что ощущения такие ошеломительные?
— Нет, детка.
— Сильнее.
Ей не нужно повторять это дважды. Я скольжу внутрь и выхожу из нее немного быстрее и жестче, все еще соблюдая осторожность. Черт возьми, это так приятно, и я так чертовски рад, что ей, кажется, нравится это, потому что нам нужно повторять это снова и снова.
— О, черт. Данте. Я так близко.
— Отпускай это, — говорю я ей, но сам начинаю пульсировать внутри нее, пока она дрожит и кричит подо мной.
Я откидываю ее волосы назад, чтобы видеть ее лицо, и легкая улыбка, которую она мне дарит, посылает меня через край. Я выхожу из нее и кончаю ей на спину и задницу, пока она громко вздыхает в матрас. Повсюду сперма и смазка, но я даю ей минутку, чтобы прийти в себя, прежде чем тяну ее в душ.
— Надо будет попробовать это еще раз, — говорит она, пока я намыливаю ее тело.
— Понравилось, да?
— Это плохо?
— Не для меня.
— Мы можем делать это другим способом? Чтобы я могла тебя лучше видеть.
— Мы сможем это сделать так, как ты захочешь. Наклонись, — я осматриваю ее задницу, удостоверяясь, что ничего не повредил, и потому, что мне просто нравится смотреть на ее зад. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Немного жжет. Но это хорошее чувство жжения.
— Хорошо. Пока что оставлю твою задницу в покое. Скажешь, как будешь чувствовать себя утром. В конце концов, я довольно жестко на тебя набросился.
Она дрожит.
— Я знаю.
Глава 14
Данте
— Не могу поверить, что ты позволяешь ей идти с нами, — шепчет Карина, когда мы спускаемся вниз следующим вечером после того, как я изнасиловал ее задницу.
— Она приставала к тебе месяцами по этому поводу. Сегодня ее день рождения, она может прийти.
Между Афиной, ноющей на мою девочку, и Ромео, ворчащим на меня, я готов просто позволить им друг с другом столкнуться, и к черту последствия. Это не моя гребаная забота.
— Я больше злюсь из-за того, что мы не можем взять мой мотоцикл, — говорю я, поворачиваясь и прижимая ее к стене. Сегодня я собираюсь объяснить ей ритуал заявления прав на свою старуху в нашем клубе. Тяга, которую я чувствую к Карине, любовь, которую испытываю к ней — сильнее, чем когда-либо. Сделать ее своей навсегда — ощущается правильным. Может, не сегодня и не завтра, но я хочу, чтобы она сжилась с этой идеей.