Переплетенные
Шрифт:
Я смотрю на свою девушку, одетую в носки и одну из моих футболок, которая доходит ей до колен и ничего больше. Она идеальна.
— Нет. Плевать мне на то, что он о нас думает.
Я не отрываю от нее глаз и Карина, должно быть, чувствует тяжесть моего взгляда, потому что поворачивается и одаривает меня мягкой, милой улыбкой.
Я не хочу, чтобы хоть что-либо стерло эту улыбку с ее лица. Когда Ромео встает, чтобы
— Присмотри за Кариной. Я встречусь с ним на улице. Не хочу, чтобы он расстроил ее сегодня.
— Да, хорошо.
— Эй, раньше или позже я заявлю права на ее задницу.
— Вот как? Как прошел разговор?
Трудно сказать, он насмехается надо мной или ему, действительно, интересно.
— Не твое собачье дело.
Он снова смотрит на Афину.
— Ох, может устроим двойную церемонию, През?
В ответ на это я получаю резкий взгляд.
— Отъебись.
После короткого разговора с Кариной, я выхожу на улицу, где жду Такера. Он подъезжает примерно через пятнадцать минут. Мудак не в восторге от того, что я жду его снаружи.
Карина
— Не могу поверить, что ты все еще здесь.
Афина не в восторге от моего резкого шепота. Она кривит губы в хитрой усмешке, но у меня не получается расспросить ее дальше.
Большими руками Данте обхватывает меня за плечи, и губами касается моего уха.
— Малышка, мне нужно уладить кое-какие дела на улице. Ты будешь в порядке, оставшись здесь одна на несколько минут?
— Конечно.
Я замечаю, что Ромео присоединяется к нам, и не знаю, как к этому отношусь. Слишком странно думать о моей лучшей подруге и Ромео... фу.
Все мои опасения по поводу того, что, черт возьми, между ними происходит, уносятся прочь, когда я замечаю Удачу, входящего в общую зону.
— Я сейчас вернусь.
Афина так увлечена Ромео, что даже не замечает моего ухода.
— Удача?
Он останавливается и искренне мне улыбается. Я застываю на месте, ослепленная вспышками воспоминаний с прошлой ночи.
Руки Удачи на моей груди.
То, как он умело связывает
Его глубокий теплый голос эхом отдается напротив моего уха.
Жар обжигает мои щеки от воспоминаний. Смогу ли я снова смотреть на него, не краснея?
— Карина? Ты в порядке? — спрашивает он, подходя ближе.
Я втягиваю воздух и поднимаю подбородок.
— Мы можем поговорить?
Он смотрит на меня, потом оглядывает комнату.
— Где Данте?
— На улице.
Он мягко кладет руку мне на плечо и ведет в коридор.
— В чем дело, милая?
Он такой хороший, что делает только все хуже от того, как все закончилось прошлой ночью.
— Мне жаль, — выпаливаю я.
Я рискую взглянуть ему в глаза и вижу в них только беспокойство.
— Тут не о чем сожалеть. Я говорил тебе, что мы не будем делать ничего, что тебе не понравится.
— Я знаю. Я хотела, чтобы ты... сделал... но я просто...
В его глазах вспыхивает жар, останавливая лепет, вырывающийся из моего рта.
— Тебе понравилось?
— Что?
— Веревки?
— О, да. Думаю, да. Это искусно. Разговор о подвешивании звучал круто.
Всего на пару секунд он поднимает руку и проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.
— Ты особенная, Карина. Надеюсь, Данте всегда хорошо с тобой обходится.
Я не уверена, это вопрос, беспокойство или утверждение, поэтому отвечаю:
— Так и есть.
— Когда будете готовы, ребята, приходите на следующий урок. Я скажу и ему.
— Окей.
Я смотрю, как он уходит, чувствуя, что у нас будут два совершенно разных разговора.
Данте
Такер, должно быть, нагнулся и нашел свои яйца с тех пор, как я видел его в последний раз. Он хмурится, как будто помнит, что мы практически семья, и ему не слишком нравится эта идея.