Перепутья Александры
Шрифт:
– Кто ты такой, паразит? Это ВСЁ твоих рук дело, пакостник ты этакий?!
– обрушилась на старика Злата, грозно уперев руки в бока, но дед даже бровью не повел, по-прежнему, не отрывая цепкого взгляда от моего шокированного лица.
– А остальные?
– спросила я, чувствуя, что ноги холодеют, а сердце готовится отплясывать чечетку. В сторону выхода старалась не смотреть.
– Увы, - безразлично бросил старик.
– Эта дверь открыта лишь для вас, юная леди.
– Не верю!
– истошно закричал один из зрителей - парень
Надо же! Значит, Пелене безразлично, кого поглощать, а Дым действует избирательно...
– Саша не сможет никого забрать!
– назидательно объявил дед.
"Он ошибается!" - созрела в голове мысль. Она не являлась моей собственной, а появилась извне. Кто-то впечатал ее в мой мозг.
– "Ты можешь увести их".
В нос ударил знакомый запах лилий, призывая к действию, и я повиновалась импульсу.
– А это мы еще посмотрим!
– крикнула я Василию Петровичу, ловко схватила за плечи Свету, находящуюся ближе всех ко мне, и толкнула девочку прямиком в Дым. Никакого барьера на ее пути не встретилось, и белая "дверь" приняла ребенка без труда.
– Ах ты!
– выругался старик, сжимая кулаки.
– Скорее! Ко мне!
– призвала я остальных, чувствуя, что сейчас мне под силу помочь им, а дед, напротив, не сможет нам помешать. Я откуда-то знала, что могущественнее его. Возможно от того, кто впечатывал в мою голову мысли.
Повторять дважды не требовалось. Все бросились к выходу. Чтобы люди миновали препятствие, мне лишь требовалось касаться их и подталкивать в Дым. Когда все желающие покинули Поток, мы с Михаилом привели в чувство оглушенного парня и, поддерживая под руки, выпроводили прочь.
– Варя!
– изумленно воскликнул Михаил, увидев, что балерина, как и Злата, не сдвинулась с места.
– Идем же!
– Скорее!
– вторила парню я, заметив что Дым начинает бледнеть.
Но Варвара не шевелилась. Только сказала тихо:
– Не уводи его, Саша. Он пожалеет, что не остался.
– Варвара, не говори глупости!
– возмутился парень.
– Торопись!
А я молчала, четко осознав, что никакие слова на свете не переубедят Варю. Она приняла решение. Окончательное и бесповоротное.
"Уходи! Немедленно!" - приказал некто в голове, и я, схватив за руку Михаила, бросилась в объятия Белого Дыма. Последнее, что я увидела - грустную улыбку на лице балерины.
– Не возвращайся в Поток, девочка!
– оглушил крик Златы.
– Никогда!
****
2010 год
Бушуя от гнева, как забытый на плите чайник, я поехала к Володе на работу. Сейчас мне было все равно, на кого выплескивать раздражение. Поэтому достаться могло любому,
Первой свое получила кондукторша - лохматая тетка с грязными ногтями. Пока я второй раз за день перерывала сумку (теперь в поисках проездного), от души выплеснула годами накопленные претензии к представителям ее профессии. Красочное перечисление обид растянулось остановок на пять. В конце концов, билет нашелся в кармане, однако мой пыл не охладился, ибо к перепалке успела присоединиться бабулька, поставившая тележку посреди прохода. Кондукторша попыталась выместить на бабке зло, в итоге нарвалась на новую порцию ругательств. Досталось от божьего одуванчика и мне, мол, приличная на вид девица, а ведет себя, как торговка на рынке. Хотела, было, высказать, что думаю о представителях и этой профессии, а заодно о пожилых дамах, таскающихся по городу с авоськами на скрипучих колесах, да поняла, что проехала свою остановку.
Пока плелась обратно к Вовиному офису, мысленно костерила уже тех, кого следовало - Семеныча и Светку. Пакостница! Кто бы мог подумать, что подставит? Неужели, настолько изменилась за последние семь лет? А шеф?! Поверил! Без суда и следствия! Решил, что способна навредить ребенку в Потоке! Да я за каждого застрявшего там маленького человечка кого угодно растерзать могу. За некоторых взрослых тоже - тех, кому есть ради чего возвращаться.
Вова, как назло, по-прежнему, торчал на совещании, и меня в вестибюле встретил Вадим. Глядя на точеный профиль и русые пряди, падающие на голубые проницательные глаза, я продолжила кипение. Знала, он пытается быть вежливым и не желает досаждать, но ничего поделать не могла. Сказывались извечные накачки Аллы, которая, как и отец, симпатизировала Вадиму. Не случайно же парень работал вместе с Вовой в нашей семейной компании.
– Общественный транспорт, - бросила я, объясняя взвинченное состояние.
– С этой проблемой легко покончить, достаточно лишь...
– Вадим осекся, заметив, как вытянулось мое лицо.
– Извини...
Я не отреагировала, давая понять, что тема закрыта.
Вадим хотел сказать: достаточно снова сесть за руль. Но раз я не сделала этого за столько лет, значит, и теперь не стану. Психологический барьер не исчез, я это четко понимала.
Когда я вела машину в последний раз, погиб человек. Меня никто не обвинил. Следствие установило, что он был сильно пьян и сам спровоцировал ДТП. Однако я-то знала, насколько виновата. В тот день я потеряла любимого, и, садясь за руль в шоковом состоянии, в сотни раз повышала вероятность, что стану убийцей на дороге.
– Может, прогуляемся?
– предложил Вадим.
– Если хочешь, буду боксерской грушей.
Я хмыкнула. Идея, конечно, была заманчивой, но оттачивать навыки ближнего боя на лучшем друге брата не слишком по-родственному. А если серьезно, о чем нам говорить? Но и отказываться неудобно. Как кисейная барышня, ей-богу!