Перепутья
Шрифт:
– Прикрывал наши задницы? – недоверчиво нахмурился Квинт.
На лице Ворена не дрогнул ни один мускул. Он точно не шутил.
– Квинт, ты под каким камнем последнюю неделю просидел? – подключился Пулло, - Мессала с Бальбом на эту тему уже всему Городу уши прожужжали.
– Погоди, его же с нами не было. Бальб был, Пизон был, его – не было, - чуя какой-то подвох, Квинт нахмурился еще сильнее.
– Не было, - легко согласился Ворен, - Он ни с кем не общался, кроме Бальба. Кто-то должен был остаться, если бы мы провалились. Я спрашивал у Бальба, он все подтвердил.
И решение было принято. Одной причиной для головной боли меньше.
Стоило им поравняться с Этрусской улицей, Ворен с Пулло многозначительно переглянулись и вдвоем выжидательно уставились на Квинта.
Конечно, ну как он мог подумать, что без этого обойдется?
– Не-не-не, мужики, - он поднял руки в сдающемся жесте, - Сегодня я пас. Ко мне жена с дочерью должны приехать, надо убраться.
– О, так вообще отлично! – воскликнул Пулло, - Сейчас возьмем по паре амфор на брата и пойдем тебе поможем.
Ворен согласно кивнул.
– Ага, - прыснул Квинт, - Знаю я это “поможем”, Тит. Если мы пьяные начнем убираться – или мне придется три дня под любыми предлогами не пускать жену к себе, пока мы протрезвеем и наймем кого-то привести в порядок то, что мы “наубирали”, или уже вечером меня ждет неожиданный развод.
Настойчивость сослуживцев начинала раздражать. Квинт не говорил им о своем переезде – равно как и о назначении, и пока его устраивал текущий статус-кво. Когда-нибудь он расскажет, но не прямо сейчас.
– Ладно, ладно, расслабься, Квинт, - Пулло хохотнул и похлопал его по плечу, - Давай, иди к жене. Если что – мы на подхвате.
Вместе с подозрительно зыркающим Вореном, он направился в сторону Этрусской, и скоро их спины пропали из виду, скрывшись в толпе все прибывающих на форум людей. Все побросали свои дела и тянулись в Город на голосование со всех уголков Республики – а это значило только одно.
В ближайшие дни на улицах будет не протолкнуться, а торговцы снова взвинтят цены до небес.
Уборка не заняла у него много времени. Перебрать все заметки по Аймару и Помптину, выкинуть те из них, что перестали быть актуальными, распихать вещи хотя бы примерно по местам, выветрить остатки витавшей в воздухе вони – у соседей снизу несколько дней назад прорвало трубу канализации, - и квартира снова приобрела товарный вид. Хоть сейчас веди арендаторов.
Стук в дверь раздался ближе к вечеру. Небо уже окрасилось багряными красками заката, а Квинт сидел словно на иголках. Авентин пусть и считался районом не в пример безопаснее Субурры, представлять жену с дочерью бродящими по окрестностям в потемках все равно было беспокойно.
Заслышав стук, Квинт подорвался с кресла и побежал к двери.
– Иду! – крикнул он вникуда, подхватывая ключ со столика и проворачивая его в замке.
Детство, проведенное де-юре на Квиринале, а де-факто – на Субурре, оставило свой отпечаток – и сидя с открытой дверью даже в безопасном районе он чувствовал себя так, как будто стоял голый посреди форума.
– Кто там? – спросил он через толщу двери прежде, чем открывать.
– Квинт, это мы, - раздался голос, который, даже приглушенный деревяшкой, невозможно было не узнать.
Губы сами растянулись в идиотской улыбке до ушей. Квинт толкнул дверь – и в лучах закатного солнца, падающих во двор-колодец инсулы, увидел их.
Геллия держала малышку Калавию за руку, но это никак не смогло остановить последнюю и спустя мгновение она с криком:
– Папа! – бросилась к Квинту. Он подхватил ее на руки и прижал к груди.
Калавия заливисто рассмеялась, и только после этого он осознал, насколько все-таки соскучился по им обеим.
– Квинт, привет! – Геллия улыбалась, и создавалось впечатление, что, не держи он дочь на руках, она бы бросилась ему на шею тотчас же.
Едва заметный укол совести напомнил о том, что еще совсем недавно возвращение домой казалось ему катастрофой, но он быстро заглушил его, подбросив Калавию, и ловко поймав. Та рассмеялась еще задорнее.
– Ну как вы? Как добрались? – спросил Квинт у Геллии. Колено начинало понемногу ныть, но боль не была способна стереть улыбку с его лица.
За спиной у жены мялся парень-носильщик, обвешанный сумками и котомками. Она подошла к путешествию основательно.
– Замечательно! – ответила Геллия, переступая через порог. Квинт отодвинулся в сторону пропуская и ее и парня-носильщика. Калавия никак не хотела его отпускать, - Мы нашли извозчика, который сам ехал в Рим, доехали с ним, можно сказать, с ветерком. Знаешь, я так давно никуда не выбиралась! – каким-то чудом она ухитрилась извернуться и поцеловать его в щеку.
Парень-носильщик занес их вещи в прихожую и теперь смотрел на него через плечо жены явно ожидая оплаты.
– Давай, папе надо расплатиться с носильщиком, - Квинт опустил Калавию на пол и, вытащив из кошеля несколько сестерциев, отдал их парню.
Парень смерил его недовольным взглядом:
– Маловато будет, я от Коллинских их вещи пер.
– Не вопрос, - Квинт пожал плечами и добавил еще столько же.
Такая сумма парня вполне удовлетворила – и он, быстро перепрятав деньги в свой кошель, исчез за дверью.
– Квинт, но зачем все это? – Геллия стояла в проеме, что вел из прихожей в квартиру, и ошарашенно оглядывалась, - Мы что, будем переезжать? Я чего-то не знаю? Эта квартира же целую кучу денег стоит.
– И да, и нет, и не совсем, - уклончиво ответил Квинт, - Я хотел тебе все рассказать при личной встрече. Но сначала. Вы, наверное, голодные с дороги?
Геллия медленно кивнула. В ее взгляде читалось любопытство, смешанное с настороженностью – и отчего-то он так взбудоражил Квинта, что он решил потянуть с новостями еще немного.