Перерождение
Шрифт:
– Катя, оденься! – прокричала она и пустилась за ребенком.
Улица постепенно заполнилась фоном голосов, доносящихся из окон домов. Их обитатели нехотя выходили на неприветливый холод. Кто-то здоровался и приветливо махал рукой. Среди усиливающегося гула улицы, до Кира донесся звук колес.
Малогабаритный электромобиль с двумя санитарами остановился возле дома 566 ровно в девять утра. Словно по мановению волшебной палочки улица затихла. Кир огляделся. На улице не было никого. Лишь из некоторых домов выглядывали любопытные. Мужчина, читавший газету, откинул край страницы и хмурыми газами смотрел на коренастых высокорослых санитаров.
– 3456? – грозно спросил санитар.
Кир замялся, не зная, что ответить.
– Он новенький! – крикнул напарник из машины.
– 3456 Кир? – санитар фыркнул.
– Это я, - нерешительно ответил он.
– Прошу в машину, - бескомпромиссно указал санитар.
Кир подчинился и послушно сел на заднее сиденье электромобиля. Один из санитаров сел рядом с ним. Машина развернулась и поехала по направлению к главной дороге.
В семи из девяти кругов уже вовсю бурлила жизнь. По улицам бегали дети. Это сразу бросилось Киру в глаза. На какой-то момент казалось, что малышей гораздо больше чем взрослого населения. Машина доехала до главной, самой широкой, дороги и свернула направо к центру Деревни. По пути им встречались жители, переходившие улицу и мирно прогуливающиеся вдоль дороги. Все они были одеты в одинаковую одежду, отличавшуюся только по цвету. Все мужчины носили штаны, брючного покроя и широкие рубахи. На груди у каждого обитателя находились бирки с личными номерами. Несколько раз Киру попались в глаза те, у кого бирки были не с лева, а справа.
Дома бледно зеленого цвета, что проносились мимо, не казались уже такими безмолвными. Но серая тень облаков все же неумолимо делала это место холодным. От этого еще непривычнее выглядели играющие дети, бегающие между домов. Откуда-то доносился женский крик. Это мать отчитывала ребенка за проступок. В ответ раздался детский плач. По лицу Кира проскользнула тень улыбки. Он вспомнил себя на месте того сорванца. Не успел он отпустить эту мысль, как поймал себя на ней. Он впервые что-то вспомнил о себе! Глаза забегали. Он обернулся назад, пытаясь уловить еще что-то знакомое. Но дом, напомнивший ему о детстве, был уже далеко.
Электромобиль выехал на центральную площадь Деревни. Она показалась Киру огромной. По ее периметру стояли высокие мачты, уходившие ввысь на тридцать метров. На них находились осветительные прожекторы и еще какие-то приборы, которые словно древесные грибы облепили стальной остов дерева. Лаборатория находилась в центральном здании на площади. Оно было огромным, но по высоте не выше двухэтажного дома. Построено оно было в форме эллипса и было окрашено в идеальный белый. Без окон, без дверей. Огромный овальный короб из стали и цемента в центре Деревни.
Въезжая на площадь Киру бросилась в глаза группа из четырех человек. Они стояли на веранде одного из домов у места, где центральная дорога примыкает к площади. Они внимательно наблюдали за всем, что происходит на улице. Один из них наблюдал за машиной и тем, кого в ней везут. Впереди раздался звук открывающихся ворот. Кир посмотрел на здание лаборатории. Огромные двери отварились ровно настолько, чтобы электромобиль смог проехать, после чего достаточно быстро захлопнулись.
Кир зажмурился. Зачем он это сделал, он сам не понял, но где-то в глубине себя не желал видеть, что находится внутри. Ему показалось, что он лишь на миг закрыл глаза, а когда открыл, то увидел перед собой улыбающуюся женщину
– Здесь не так уж страшно, - закрытые глаза Кира усилили ее интерес к подопечному. – Меня зовут Елена Кроберг, я здешний главный врач. По всем вопросам Вы смело и без опасений можете ко мне обращаться, - она пыталась быть как можно снисходительней.
На вид Елене никто не давал больше тридцати лет. Это действительно было так, но заслуга этого крылась отнюдь не в силе ее генов или сбалансированном питании. Кроберг, как и многие женщины России была счастливой обладательницей новомодных биоимплантов. Они придавали ее 50-летнему лицу силуэты женщины, которой едва за тридцать. Она сияла улыбкой, а глаза искрились в свете прожекторов. Для двоих санитаров, что стояли у нее за спиной, она была похожа сейчас на детсадовского ребенка, которому вручили новую погремушку.
– Я тут уже бывал? – Кир огляделся. Его не покидало чувство, что здесь ему все очень знакомо. Он находился в так называемом «парадном» уровне, куда прибывают все машины с оборудованием или больными. Просторное светлое помещение освещалось с нескольких сторон прожекторами. В нескольких метрах от электромобиля, который привез Кира, дюжина человек в оранжевых робах разгружали два трейлера. Из одного прицепа рабочие выгружали небольшие коробки и складывали их на тележку, прицепленную к грузовому электромобилю. Со второго трейлера рабочие на погрузчиках выгружали огромные ящики и сразу увозили их вглубь комплекса.
– Да, мы с Вами уже виделись, - Елена жестом руки пригласила Кира отправиться с ней; он подчинился. Кивком головы она отправила санитаров прочь.
– Вас доставили к нам чуть менее трех недель назад. Сейчас на дворе конец весны, хотя по погоде этого не скажешь, число пятнадцатое мая.
– К нам? – переспросил Кир.
– Ох, Вы же ничего не помните, - Елена с интересом принялась за свой рассказ. – Это место называется спецрезервацией. Сюда доставляют больных «белой язвой», - Елена остановилась возле двери с цифровой панелью. Быстро введя код, они продолжили путь. – Когда больные попадают сюда, им предоставляются в пользовании дома, где они проживают. К сожалению, на сегодняшний день от язвы нет вакцины. Из этого следует что ни Вас, ни кого бы то еще мы не можем выпустить отсюда.
Они шли по широкому коридору, выкрашенному в бледный зеленый цвет. Пройдя несколько метров до развилки, Елена свернула на право, Кир успел лишь оглянуться назад, чтобы посмотреть что находится в другом конце коридора, но слова Елены приковали его внимание.
– Вас доставили к нам в начале марта в критическом состоянии. Жизнь Ваша была на грани смерти, но мы выходили Вас, - вдруг Елена резко обернулась. Ее голова была на уровни его груди. Она смотрела на руки Кира, оказавшегося у самого лица профессорши.
– Быть может действие высоких температур, так изменило характер монии, - Елена рассуждала сама с собой. – Так вот, - она опомнилась и продолжила путь.
Дойдя до очередного перекрестка, они свернули налево. Кир едва успевал за профессоршей, несмотря на ее маленький рост. Попутно он осматривал коридор, в котором не было не единой двери – лишь идеально ровные зеленоватые стены.
– Это административный отдел, - пояснила Елена. – К сожалению, у меня нет полномочий рассказывать, что именно с Вами произошло, Кир. Федералы сначала хотят сами Вас допросить.