Перерождение
Шрифт:
– Такой маленький, но вселил в тебя надежду, - наигранно сурово проговорил Максим.
Но Аня сделала вид, что не заметила.
– Я надеюсь, что ты уже закончила?
– Смеешься?
– Аня сурово взглянула на него.
– Мне еще половина второй улицы. Если тебе нечем заняться, лучше пойди помозоль глаза Лере.
– Ты опять за свое?
– Максим скорчил недовольное лицо.
Разговоры Ани о девушках, вешающихся на него, - единственное, что могло стереть с его лица улыбку.
– Тебе надо поддерживать репутацию, - поднимаясь на ноги, шепотом произнесла Анна.
Она поцеловала его в
– Мне очень идут рога, - прищурилась она, ожидая недовольной реакции мужа.
– Это гадко.
Аня поправила ремень, оторвавшись, наконец, от его лица.
– Гадко в первый раз; или твой уровень тестостерона начал падать?
– с обидой в голосе произнесла Анна.
– А может мне еще Мари пригласить? Вот будет замечательно втроем-то: я, Лера и Мария.
– Делай все, чтобы камеры были прикованы к твоим похождениям, - безразлично ответила Аня и пошла дальше.
Максим поднял взгляд к датчикам. Они едва светили тусклым зеленым светом. Соглядатаи и безразличные свидетели его похождений.
– Ты скоро на пятой появишься?
– Макс пошел следом за Аней.
– Через полчаса, может час. Если обнаружу еще стойких зеленых удальцов, то точно не раньше, чем через час, - отмахиваясь от Максима, ответила Анна.
Макс остановился. Он знал, чего ждет от него любимая. Но этого ему больше всего не хотелось делать. Максим собрался с мыслями и нагнал Аню.
– Что ты думаешь о головешке?
– О ком?
– Ну, этот... тот, что полностью обгорел.
Аня недовольно посмотрела на Максима. Ей не хотелось отрываться от работы.
– Ничего не думаю. Не с ним я живу, а с тобой.
– Если бы что-то изменилось, Каро сказал бы?
– сомневался Макс.
– А ты думаешь, что нет?
– Я, когда шел к тебе, увидел его идущим к воротам. Он был очень озабочен.
– Видимо, Мила была не в духе.
– А причем тут она?
– Максим присел возле крыльца дома.
– Она звала его сегодня. До обеда это было.
– Странно. Она редко его зовет.
– Но зовет же, - Аня хмуро посмотрела на Макса.
Максим кивнул. Мила, действительно, изредка, но обращалась к Каро с различными просьбами, а то и вовсе приглашала зайти поболтать. Порой она делала это для того, чтобы позлить Комарова, ее соседа по дому.
– Ладно, я пойду, посмотрю на новенького.
– Иди к Лере, - отстраненно выдала Аня.
– Может и зайду, - отмахнулся Макс.
Он быстро скрылся в переулке между домами. Ему не хотелось мозолить глаза своей возлюбленной, равно как и углубляться в тему похождений налево. Аня была рада, что Макс ушел. Она любила делать обход своих зеленых владений в одиночестве. Тогда можно быть самой собой и не притворяться. Ведь даже ее постоянные напоминания Максиму о том, что необходимо встретиться с той или иной девушкой, вызывали неподдельную бурю негодования у Макса. Он не мог поверить в то, что его возлюбленная, названная жена, так просто подкладывает под него любую мало-мальски симпатичную девушку.
Аня шла мимо домов. Она закончила долгий осмотр
Крики усилились. Словно базар птичьей стаи, дети щебетали перебивая друг друга. Аня нырнула в переулок, следуя на звонкое чириканье взбудораженной ребятни. Через два дома от нее, на четвертой улице, стояла толпа из десяти детишек от восьми до двенадцати лет. У некоторых из них в руках была разрисованная бумага. Яркие краски заметно играли в тусклом дневном свете. Ребятня наперебой кричала на двоих мужчин, стоявших перед ним. Того что был среднего роста и с просвечивающей лысиной через волосы, Аня узнала сразу - Комаров. Второй, повыше, но постройнее, с лысиной синеватого цвета был мало ей знаком. Однако то, что он принадлежит к серебренникам, сомнений не было. Слишком очевидным был факт его яркой макушки головы. Подходя ближе, Анна услышала, о чем так яростно спорят дети с мужчинами.
Речь шла о рисунках. Аня приметила пару листов в руках синелысого. Он крепко и небрежно держал их в кулаке. Улыбаясь, он нарочно демонстрировал презрение к детям. Ребятишки требовали вернуть им рисунки. Комаров распалился не на шутку. Он на полном серьезе отчитывал бесноватых, по его мнению, детей, за то, что они с криками носятся по округе, играя в бессмысленные игры. Чем дольше длилась нелепая перепалка, тем больше внимания она привлекала. Детей становилось больше. Кто-то просто наблюдал, кто-то присоединялся к молодецкой братии. Деревенские взрослые же стояли на верандах и молча наблюдали за звонким представлением.
Внезапно из толпы послышался громкий юношеский голос. Ребятня тут же стихла. Это был Костя Черенов. Ему было около шестнадцати, среднего роста, обычного телосложения, с невероятно глубоко посаженными глазами. Из-за этого казалось, что он всегда смотрит на всех исподлобья, а тень, всегда скрывавшая зрачки, таит на всех злобу. Для детей он был големом, уродцем и с ним почти никто не водился. Однако, когда возникали серьезные споры, откуда ни возьмись, появлялся Черный, так его звали ребята. Одетый в широкую футболку и штаны, он шагал босыми ногами по мерзлой земле. Ступни его, как и вся голень, были белыми и ороговевшими. Хотя издалека всегда казалось, что обут он в белые ботинки, это было не так. Жесткая и толстая кожа позволяли ему легко переносить холод.