Перешагивая через Грань
Шрифт:
Джонатан терпеливо покачал головой.
— Я знаю, что ты не способна на подлость, — Джонатан делал такие длинные паузы, что у Элис не осталось сомнений: он наконец-то подобрался к сути этого разговора, и теперь тщательно подбирает слова. — Однако ситуация не оставляет выбора. Либо погибнут оба мира, и твой, и мой.
— Либо?..
— Либо только один.
Её внутренности обожгло как огнём. Именно это она и собиралась предложить — но всё не решалась, потому что не знала, как завести этот разговор. Элис глубоко вздохнула,
— Никому из твоих предшественников я бы не решился предложить подобное. Но ты… — Джонатан замолчал.
— Один из миров погибнет, — повторила Элис, — но другой уцелеет и окажется вне опасности. Так?
Джонатан кивнул. Он был хмур как никогда, но в глазах горела непоколебимая решимость.
— И как мы определим, какому миру погибать, какому нет? — Элис нервно хохотнула. — Бросим жребий?
— Нет. Думаю, выбор очевиден. В твоём мире лучше экология, больше ископаемых ресурсов, более выгодное расположение материков. Аверсайд должен уцелеть. А Реверсайд… Что ж, нам в любом случае погибать. Я всего лишь выбираю из двух зол меньшее.
Элис смотрела на Джонатана так, будто впервые его увидела и понимала, что попалась: от этого предложения она не сможет отказаться. Присяга ей не позволит. Но ведь Джонатан и сам приносил присягу…
— А как же ты? — прошептала она. — Совесть твоя это выдержит? Это же…
— Предательство? Ошибаешься. Мир — это прежде всего люди. А люди не погибнут. Мы эвакуируем население Реверсайда.
— Полмиллиарда человек? — воскликнула Элис. — Даже если задействовать все известные Зеркала, на это уйдёт как минимум год… — она осеклась, сообразив, что сболтнула лишнего. Из сказанного выходило, что она уже обдумывала эту идею и даже производила соответствующие расчёты. И по проницательной улыбке Джонатана она поняла, что и он это понял.
— Год у нас есть, — заверил он. — К тому же, фэрлинги нам помогут. Тебе известно, что фэрлинги умеют открывать Зеркала?
— Нет… — Элис ошарашенно покачала головой.
— У меня есть одна знакомая, — объяснил Джонатан. — Она водит дружбу с фэрлингами, как и ты. Она заверила, что я могу всецело рассчитывать на её помощь.
Элис прищурилась. Джонатан знаком с Фоссой? Вряд ли он имеет в виду кого-то другого. Но сейчас ей было не до ревности.
— Ты же понимаешь, что нужно семь раз отмерить, прежде чем что-то делать?
— Понимаю, — жёстко сказал Джонатан. — Мне непросто далось это решение. Но ты заблуждаешься, если считаешь, что я действую необдуманно или тороплю события. Расчёты вполне однозначны. Ошибок нет. Если мы запустим "Сестрицу Мэри" на полную мощность, энергия перетечёт в Аверсайд, и Реверсайд прекратит своё существование.
— А Зеркала? Их ведь невозможно закрыть все до единого!
— Главное, чтобы с момента запуска установки Зеркал не было в радиусе пары миль. Такую площадь мы сможем проконтролировать.
— Проконтролировать?
— Остановить не сможем, да, — кивнул Джонатан. — Именно поэтому нужно тщательно подготовиться.
— Но если запуск установки приведёт в итоге к гибели обоих миров?
— Нет. Погибнет только мир, из которого будет откачана энергия. Другому миру ничего не грозит.
— А вот я в этом не уверена, — упорствовала Элис. — У нас недостаточно данных…
— У нас достаточно. Хочешь, я тебе их предоставлю? Пусть ваши учёные всё перепроверят.
Элис поднялась на ноги и принялась ходить взад-вперёд, не в силах усидеть на месте от переполнявших её противоречивых чувств. Джонатан молчал, понимая: в ней сейчас происходит внутренняя борьба, и этой борьбе лучше не мешать.
Круглое помещение без окон, где они находились, имитировало ландшафт Крайнего Севера. Изображение, нанесённое на стены, создавало иллюзию трёхмерного пространства: не нужно было обладать развитым воображением, чтобы почувствовать себя посреди снежной пустыни с редкими вкраплениями скалистых выступов и обломков льда. Иллюзия не рассеялась, даже когда Элис подошла вплотную к стене и ткнулась в неё носом.
— Мир — это не только люди, — не оборачиваясь, произнесла она. — Мир — это леса и горы, это созвездия в небе, это лабиринты улиц в городах и ходящие по ним трамваи. Это язык, на котором вы говорите, традиции, которые вы чтите, праздники, которые вы справляете. Это белки в парках, прирученные есть с рук, радуги после дождей, ветра, дующие с моря и поднимающие в воздух бумажных змеев.
Скрипнул стул — Джонатан встал и подошёл к Элис.
— Ты тысячу раз права.
Элис обернулась. В глазах её стояли слёзы.
— Даже умирая, мы остаёмся частью своего мира, — она шагнула к макету полярного дракона со сверкающей серебристой чешуёй и положила руку на его спину. — И ты считаешь, что вы сможете отказаться от всего этого?..
— Элис, у нас нет выбора, — его голос зазвучал надломленно, но твёрдо. — Когда корабль идёт ко дну, не время думать о багаже. Если бы только был другой путь… Прости, но я его не вижу.
Мифический третий путь… Похоже, Джон Стейтон прав. И иного выхода действительно нет.
— Разумеется, я не собираюсь тебя торопить — да и не имею права. Но с каждым днём времени всё меньше — ты не хуже меня понимаешь это. В любом случае, мне нужно твоё принципиальное согласие — иначе все наши дальнейшие действия будут лишены смысла.
Воображение услужливо нарисовало перед ней картины возможного будущего: нескончаемый поток беженцев, оставшихся без крыши над головой и средств к существованию, население мира, увеличившееся вдвое, анархия, беспорядки, может быть даже война… Война с Реверсайдом — но уже не за Гранью, а здесь, в пределах её родного мира.