Пересмешник
Шрифт:
— Все обозлены, хоть и пытаются это скрывать. Жандармы — как игла, воткнутая в глаз. Им здесь не рады.
— У тебя есть сведения о Ночном Мяснике?
— Нет, — тут же ответила она. — Скваген-жольц меня вывернул наизнанку, но я могу лишь руками развести. На улицах много говорят об ублюдке, но никто, можешь себе представить, никто ничего не видел и не слышал. Он куда более ловок, чем ребята, что промышляют здесь с рождения. Поверь, если им удастся поймать убийцу, тот пожалеет о дне, когда он родился. Больше всего на свете в Яме не любят, когда им не дают спокойно зарабатывать деньги.
Она предугадала мой следующий вопрос:
— И насчет тебя, к сожалению, все тоже глухо. Тот, кто это сделал, явно не из Ямы. Я пыталась хоть что-то узнать для тебя. К тому же твой друг Данте предлагал серьезные деньги хотя бы за крупицу новостей, но ни один шептун не сказал ни слова. Никто ничего не знает. Концы надежно спрятаны в воду. Или же это просто не наш уровень, и искать надо где-то в других областях. Сожалею.
Нежность потянулась, зевнула и упала на бок.
— Хочу сообщить тебе новость, Ракель. Совершенно бесплатно.
Глаза в полумаске прищурились, но она решила ничего не говорить, а подождать продолжения.
— В ответ я хотел бы услышать твои соображения.
— Равноценный обмен, — рассмеялась она. — Мне это нравится. Но не могу обещать, что это будет бесплатно, Пересмешник. Возможно, мои соображения стоят дороже твоих новостей.
— Не обижай меня, Ракель. Я всегда оплачиваю услуги. Оганка лучезарно улыбнулась, и я сжато рассказал ей о том, что произошло вчера в моем доме. Скрывать не имело смысла. Уже сегодня маленькая заметка появилась во «Времени Рапгара». Слава Всеединому, там не стали упоминать мое имя, уделив внимание лишь Скваген-жольцу, который не смог сдержать обещание и придушить всех сектантов. Но Ракель, насколько я помню, газет не читает, так что я буду той птичкой, что пропоет ей на ушко последние новости.
— Носящие колпаки воскресли из мертвых? — удивилась она. — Очень странно. Не буду спрашивать тебя, чего они хотели, но я удивлена. Сильно. Скваген-жольц уничтожил всех почти полгода назад. Никто не выжил.
— Значит, не всех. Она пожала плечами:
— Очевидно, хотя и невероятно. Секта была воинственная, сильно шумела, о ней многие знали и даже помогали, пока они не перешли дорогу власти. Если бы кто-то уцелел, я бы обязательно услышала. Не в Королевстве мертвых же они прятались!
— Кто-то из них посещал «Тщедушную иву».
— Значит, это был кто-то из тех, кто раньше никогда не появлялся в Яме. Слушай, я знаю, что говорю. Самолично видела документы, которые мне показывали серые — там изображения всех, кто состоял в боевых ячейках. Их прекрасно знали в лицо, прежде чем начать уничтожать. Одни лучэры.
— Ты хочешь меня убедить, что какие-то неумные люди натянули себе на морды колпаки, рискуя привлечь внимание жандармов, чтобы ограбить меня?
Я не стал говорить о том, что мимоходом сообщил мне эр'-Дви об уцелевшей верхушке секты.
— Ну в Рапгаре идиотов хватает, знаешь ли. Нет. Я не хочу сказать, что кто-то выдает себя за Носящих колпаки. Но ведь нельзя исключать этой возможности, правда?
Я согласно кивнул:
— Что ты знаешь о «Тщедушной иве»? Многое изменилось?
— Заведение осталось таким же. В меру пафосное, в меру безопасное. Пользуется популярностью, деньги крутятся серьезные. Игроки приходят со всего города. Настоящие, а не какая-нибудь шваль. Но есть и изменения. Раньше туда не пускали отребье, а теперь в нижних залах вертятся разные люди и нелюди. Обтяпывают темные делишки, очень далекие от азарта и карт.
— Сменился владелец? — тут же понял я.
— В точку. Все-таки скажи, как зовут девушку, чьим голосом ты говоришь?
— Ракель, я понимаю, что ты торгуешь информацией и наделена должной степенью любознательности, но, когда я говорил про вырванное горло, это не было образной фигурой речи. Лучше поведай, куда делся Сантьяго?
— Умер четыре года назад, да смилостивятся над его душой добрые духи. За семьдесят ему было, возраст уже не тот, чтобы по лестницам прыгать. Упал в один из вечеров на глазах у всего зала и свернул себе шею.
— Очень печально, — проронил я. — Кто теперь хозяин?
— Фальк. Помнишь его?
— Еще бы! Он все такой же неразговорчивый, как и прежде?
— Верно. А еще стал страшным параноиком. Окружил себя целой стаей громил.
— Есть чего опасаться?
— Было дело, год назад у него пытались отобрать заведение. Сломали ноги. Теперь никуда не выходит без охраны. К тому же он на ножах с Квиппсом из южных районов. Фальк не поделил с ка-га долю в публичном доме, что в проулке Золотых лодыжек.
— Кажется, это все, что я хотел сегодня узнать.
Я достал бумажник, положил на стол перед хрустальным шаром несколько крупных купюр.
— Этого достаточно?
— Вполне, — сказала чернокожая, даже не взглянув на деньги. — Спасибо, что навестил. Мне понравился твой новый голос.
— Я уже понял, — сказал я, вставая. — Кстати говоря, открой секрет — ты умеешь проходить сквозь стены?
Она с подозрением посмотрела на меня и неохотно ответила: — Нет.
— А смогла бы обездвижить стафию?
— Ты издеваешься, Пересмешник? — возмутилась она. — Я могу и обидеться!
— Извини. Я совершенно не хотел тебя обижать. Ракель хмуро бросила:
— Я отвечу тебе только после того, как ты мне скажешь, с чего задаешь такие странные вопросы?
— Забудь, — сказал я, сочтя, что рассказывать об изначальном маге среди Носящих колпаки слишком преждевременно. — Извини, что мое любопытство оскорбило тебя. Доброй ночи, Ракель.
— Доброй ночи, Пересмешник.
Почти сразу же в дверях появилась девица-охранница. Удивленно посмотрела на меня, услышав женский голос, проронила с осторожностью, словно я собирался ее укусить: