Переспать на удачу
Шрифт:
– Удачи тебе, Владик, - она протянула ему кулачок.
Тот слегка стукнулся с ней своим. Как-то и ему стало грустно, прощание всегда бывает грустным, особенно, если прощаешься навсегда.
– Муся, ты не поцелуешь меня на прощание?
Поцеловать на прощание. То есть, в первый и последний раз. Да.
Она потом всю жизнь будет жалеть если не сделает этого.
Трудно сказать, чего ожидал Влад, вероятно дружеского чмока в щечку, только Майка поцеловала его по-настоящему. А потом непонятно что и как, но как-то что-то немыслимое произошло...
Очнулся
– Муська...
– Влад покраснел, пытаясь что-то бормотать в свое оправдание.
– Ничего, Владик, все нормально. Ты иди, тебе пора. Тебе уезжать завтра. Тебя будут искать.
– Да, действительно...
Майя кивнула.
– Иди.
– Так я пойду, Муська?
Он протянул ей кулак, она стукнулась с ним своим, улыбнулась:
– Иди.
– Пока, Муська, - Влад вышел, девушка смотрела, как он спускается по лестнице, когда он исчез из вида, она закрыла дверь.
Влад шел к себе окрыленный, его переполняла уверенность, что теперь все обязательно будет хорошо, правда немного смущение беспокоило, он не планировал с ней спать. Неожиданно оказалось так хорошо, что мозги напрочь отказали, стыдно даже. Он передернулся от сладкого послевкусия. Чего только не случается с мужиками на нервной почве, но девчонка вроде не обиделась, простила его. Мужчина отбросил лишние мысли, главное, что благословение Муськино он получил.
А девушка зашла на кухню, встала у окна, провожая взглядом удаляющуюся высокую фигуру. Фигура исчезла за поворотом, а она выключила свет и растворилась в темноте. Потому что в тот вечер Муська умерла.
Разумеется, Майя Сухова никуда не делась, она просто сидела в темноте у окна своей кухни. Умерла жившая в ее душе та малышка пятиклассница со светлыми волосенками и вечно разбитыми коленками, которая когда-то влюбилась в прекрасного принца Владьку.
Глава 6.
Утром был рабочий день, Майя пошла в Универ как всегда. Вид, правда, у нее был похоронный, но кому какое дело, она решила быть маленькой и незаметной, чтобы наслаждаться своей болью в тайне. Не тут то было. Первое, что выпалил декан, когда ее увидел, было:
– Сухова, что с тобой стряслось, на тебе лица нет?!
– он даже забегал вокруг, - Что, что случилось? Умер кто-то?
– Нет, - она постаралась добавить позитива в голос, - У меня все в порядке.
Глеб Давыдович оглядел ее еще раз, со злостью качнул головой и процедил:
– Опять обидели.
– Да нет, Глеб Давыдович, все нормально...
– Молчала бы, иди, давай, домой, нечего сегодня здесь мелькать. Завтра придешь.
– А как же...
– Ты еще здесь?!
Майя покачала головой и поплелась домой. По дороге купила себе коробку заварных пирожных с шоколадной глазурью, лечиться от тоски.
***
Настал
– Ты чего улыбаешься? На нервной почве умом подвинулся?
– А... Нет. Просто настроение хорошее.
Беспольский подкатил глаза:
– О, я вижу, это называется размягчение мозга.
Влад глянул на него, беззлобно огрызнулся:
– Дурак ты, Беспольский.
Потом осмотрелся по сторонам, Роксы поблизости не наблюдалось, и зашептал:
– Просто я вчера вечером у Муськи был.
Брови Алика полезли вверх, а Влад, хищно и как-то невероятно довольно блестя глазами, сообщил:
– Помирился с ней, а потом, даже не знаю, как вышло... Но, ооооо...
Он передернулся и закрыл глаза. И хорошо. Потому взгляд Алика в этот момент был страшнее взгляда василиска.
– Ты что? Переспал с ней?
– выдавил Алик.
Влад кивнул, с легким удивлением наблюдая, как его друг сглотнул, странно болезненно перекосился и моргнул. А потом внезапно отвернулся, да так и остался сидеть молча до самого прихода Роксаны и Нелли. И после тоже оставался молчалив и мрачен.
Но все это было не главное. Главное, что они выехали.
***
Похороны сердца прошли успешно.
Майка съела в одиночку всю коробку пироженок, запила это все хорошим стаканом белого вина, завалявшегося в холодильнике. Она иногда его в мясной соус добавляла, вот, оказалось кстати. Потом включила музыку и старательно подвывала:
– Снег кружится, летает, летает... заметает зима, заметает, замета-а-а-ет, все что было до тебя...
Потекли слезы. Текли, она их размазывала, всхлипывая от жалости к себе.
Раньше она все мысленно разговаривала с Владом, все спрашивала у него, почему он такой слепой, не замечал ее, почему поверил, что она Алика любит, почему на другой женился. Теперь уже спрашивать нечего. Все ясно. Просто она никому не нужна. Алик правильно сказал. Балласт. Ну, разве что услугами ее попользоваться.
Как странно, почему она никому не нужна, почему ею можно только пользоваться? Что-то с ней, наверное, не так. Надо...
Надо что-то менять, а то так утонуть в этом киселе можно. И нечего пьяные слезы лить. Жить надо начинать заново. Только где силы взять...
Ничего, пойдет завтра на кафедру, надо действительно об аспирантуре подумать, пока Кожин ей помогать готов. Учиться Майка любила, у нее это очень хорошо получалось.
– Вот и будем учиться, а всякую ерунду из головы выкинем, - приговаривала она, выбрасывая коробку от сладкого в мусорное ведро. Потом посуду долго мыла, тарелку, ложку и стакан, потом присела на диване, обняв подушку, и завыла тихонечко, закусив зубами уголок.