Пересыхающее озеро

Индридасон Арнальд

— Но я тоже неподходящий человек. Я всего-навсего полицейский, оказавшийся на месте трагедии, и все. Не пастырь. Позвоните своему духовнику.

— Вы думаете, это моя вина? — принялся за свое несчастный. — Ведь если бы я не позвонил…

Они говорили на эту тему уже сто тысяч раз. Ни один из них не верил в Господа Бога, стоящего за спиной и непонятно с какой целью потребовавшего от этого человека пожертвовать женой и ребенком. Ни тот ни другой не были фаталистами. Оба считали, что всему есть разумное объяснение и что никто не в силах повлиять на ход событий. Оба твердо стояли на том, что всем правит случай. Оба были реалистами, но признали — если бы мужчина

не позвонил и не задержал свою жену, она не оказалась бы на перекрестке в тот момент, когда пьяный водитель джипа выехал на красный свет. Однако Сигурд Оли вовсе не был склонен обвинять мужа в случившемся несчастье, поэтому его аргументы казались полицейскому неубедительными.

— Вы не виноваты в трагедии и прекрасно это знаете, — повторил Сигурд Оли. — Хватит истязать себя. Вас никто не обвиняет в непреднамеренном убийстве. Виновник несчастья — идиот из джипа.

— Это ничего не меняет, — вздохнул несчастный.

— А что советует ваш психотерапевт?

— Она только и твердит что о таблетках и дополнительных сеансах. Если буду глотать одно средство, расплывусь. Если другое, наоборот, пропадет аппетит, а если третье, меня будет безостановочно выворачивать.

— Я могу рассказать вам историю? — предложил Сигурд. — Одна компания в течение двадцати пяти лет раз в год ездила в Торов лес. Эта идея в свое время пришла в голову кому-то из их группы. И вот однажды произошел несчастный случай, и один из товарищей погиб во время путешествия. Стоит ли винить того, кто придумал всю эту затею? Было бы нелепо! Куда заведет вас ваше самокопание? Случай есть случай. Никто не виноват.

Мужчина молчал.

— Вы понимаете, о чем я толкую? — спросил Сигурд.

— Я понимаю, о чем вы говорите. Но мне от этого не легче.

— Мда. Мне все же пора, — заторопился Сигурд Оли.

— Спасибо вам, — проговорил мужчина и повесил трубку.

Эрленд сидел в гостиной и читал. При свете маленькой лампы он перенесся с компанией путешественников в начало двадцатого века, под гору Осхлид. Группа состояла из семи человек, направлявшихся от Непроходимого скалистого ущелья в сторону Ледяного фьорда. [19] С одной стороны — горный склон, покрытый толстым слоем снега, с другой — промерзшее море. Путники двигались тесной вереницей, освещая путь одним-единственным имевшимся у них фонарем. Некоторые из их компании должны были участвовать вечером в спектакле «Фогт Ленхард» [20] в Ледяном фьорде. Дело было зимой, и когда они выходили из Непроходимого ущелья, кто-то заметил, что снег лежит как-то необычно, точно снежный ком скатился с горы. Все решили, что, возможно, на вершине начались подвижки снежных масс. И в тот момент, когда они остановились, их накрыла снежная лавина и выбросила в море. Только одному из путешественников посчастливилось выжить, несмотря на серьезные травмы. От других не осталось и следа, за исключением вещмешка, принадлежавшего кому-то из той группы, и фонаря, освещавшего им путь.

19

Ледяной фьорд (исл. Isafj"ordur) — фьорд в северо-западной части Исландии, такое же имя носит и город на берегу этого фьорда.

20

Пьеса исландского драматурга Эйнара Кварана (1859–1938).

Задребезжал

телефон. Эрленд оторвался от книги. Отвечать не хотелось, но ведь это могла быть Вальгерд или Ева Линд, на что, конечно, было мало надежд.

— Спишь, что ли? — проворчал Сигурд Оли, когда Эрленд наконец ответил.

— Что тебе нужно?

— Не хочешь прийти завтра на барбекю со своей подругой? Бергтора просила узнать. Ей нужно прикинуть, сколько будет народу.

— О какой подруге ты говоришь?

— Ну, о той, с которой ты познакомился на Рождество, — ответил Сигурд Оли. — Вы все еще встречаетесь?

— А какое тебе дело? — огрызнулся Эрленд. — И вообще о каком барбекю ты толкуешь? Когда это я обещал прийти к вам на барбекю?

Тут в дверь постучали, и он оглянулся. Сигурд Оли принялся уверять, что Эрленд выразил согласие прийти к ним с Бергторой на барбекю и что готовить будет Элинборг, но босс неожиданно бросил трубку и пошел открывать дверь. На пороге стояла Вальгерд и робко улыбалась. Она попросила разрешения войти. Эрленд вдруг смутился, но потом пригласил ее в квартиру, и Вальгерд вошла в гостиную и опустилась на потрепанный диван. Хозяин предложил сварить кофе, но гостья остановила его.

— Я ушла от него, — заявила Вальгерд.

Эрленд сел в кресло напротив нее и припомнил телефонный разговор с ее мужем, велевшим оставить его жену в покое. Вальгерд взглянула на Эрленда и заметила выражение озадаченности на его лице.

— Мне уже давно следовало уйти от него, — сказала она. — Ты был прав. Мне уже давно было пора покончить со всем этим.

— Почему же именно сейчас? — спросил Эрленд.

— Он сказал, что позвонил тебе. Я не хочу, чтобы ты ввязывался в наши дрязги. Не хочу, чтобы он названивал тебе. Эта история касается только нас двоих. Ты тут ни при чем.

Эрленд улыбнулся. Он вспомнил о бутылке зеленого «Шартреза» в буфете и встал, чтобы достать ликер и бокалы. Когда бокалы были наполнены, он протянул один из них Вальгерд.

— Я не имею в виду, что ты тут совсем уж ни при чем, но ты понимаешь, что я хочу сказать, — поправилась она, отхлебнув ликер. — Но ведь мы с тобой только беседуем, ничего больше. Чего нельзя сказать про него.

— Но раньше у тебя не возникало желания уйти от мужа, — напомнил Эрленд.

— Это непросто, после стольких лет, прожитых вместе. А наши мальчики? Да, очень непросто.

Эрленд молчал.

— Сегодня вечером я поняла, что между нами все кончено, — продолжила Вальгерд. — И еще я вдруг осознала, что даже рада этому. Потом я поговорила с детьми. Они должны знать, что произошло, почему я ушла от их отца. Я встречаюсь с ними завтра. Поначалу мне не хотелось вмешивать их в это дело, они обожают отца.

— Я не стал с ним разговаривать, — заявил Эрленд.

— Знаю, он сказал мне. Я вдруг все поняла. Этот человек перестал играть какую-либо роль в том, что я делаю или собираюсь сделать. Превратился в пустое место. Даже не могу представить, что он так много значил для меня.

Вальгерд мало говорила о муже, только то, что он вот уже два года изменяет ей с медсестрой и что за ним и раньше водились такие штучки. Ее супруг работал врачом в Национальной больнице, там же, где и сама Вальгерд. Иногда Эрленд пытался представить себе, каково же ей находиться на своем рабочем месте, где все, кроме нее, в курсе того, что ее муж ухлестывает за другими женщинами.

— А что будет с твоей работой? — спросил он.

— Как-нибудь уладится, — уверила его Вальгерд.

— Останешься ночевать?