Переулок капитана Лухманова
Шрифт:
«Молодцов» схватили почти одновременно. Игоря — крепкий, как железный шкаф, мент с лейтенантскими погонами и дубинкой на поясе, девочку — не менее крепкая тетка в полицейской форме. Повели их рядышком. Ни Игорь, ни девочка не сопротивлялись: не хватало еще унижаться и потешать зрителей!
Игорь только сказал:
— Чего такого мы сделали?
— Вы совершили действия, попадающие под статью об экстремизме, — увесисто сообщил лейтенант. — За это положен срок. Изготовление и распространение листовок незаконного содержания…
— А я думала, что экстремизм — это
— Оскорбление сотрудников полиции при исполнении служебных обязанностей, — с удовольствием подвела итог дама в форме.
— Хорошо исполняете, — сказал Игорь, и мент дал ему незаметный подзатыльник.
Их привели в одноэтажный домик, внутри почему-то пахло писсуарами. В этом запахе сидел за столом капитан с длинным лицом и скучными глазами.
Началась разборка. Капитан писал протокол и спрашивал. Кто их научил? Какую организацию представляют? Как зовут, где живут? Кто родители? Из какой школы? Зачем им нужна была эта затея с листовками? Впрочем, спрашивали сначала девочку, а Игорь сидел на твердой лавке у окна и слушал. Он не боялся. Он помнил про одуванчики, и на душе было спокойно.
Девочку звали Александрой, а фамилия была Деревянко.
Капитан снова сказал про экстремизм.
— Деревья обрабатывают по распоряжению городских властей. А вы против этих властей выступаете и подбиваете народ к сопротивлению. Знаете, что за это бывает?
— Каторга? — спросила Александра.
— Укороти язык! — скучно потребовал капитан. И попросил полицейскую тетушку, которая торчала тут же: — Эмилия Семеновна, подготовьте документы для постановки на учет…
— А можно вопрос? — дернуло за язык Игоря.
— Что за вопрос? — вскинулся капитан.
— Вы заступаетесь за городскую власть, а почему не заступаетесь за деревья? Есть закон об охране зеленых насаждений.
— Законы мы знаем лучше юных подпольщиков, — утомленным тоном сообщил капитан. — А вам про них расскажут в колонии, куда вы скоро попадете… — И опять уткнулся лицом в протоколы.
Игорь сообразил, что делать. Выхватил из кармана джинсов мобильник.
— Ма-а! Меня, между прочим, забрали в ментовку у рынка. За то, что защищал от вырубки деревья! Говорят, что я этот самый… террорист! То есть экстремист! Грозят тюрьмой!..
Капитан выскочил из-за стола, чтобы отобрать у мальчишки телефон, но почему-то передумал. Потом его отвлек другой телефон — зазвонил на столе. Капитан несколько минут громко ругался с кем-то непонятно о чем. А когда кончил, к отделению подкатил «лексус» стального цвета — известная многим в городе машина мадам Густорожской.
Дальше все было быстро. Громкие объяснения, выяснения, обещания… «Да, я с ним поговорю, конечно. Дома ты у меня получишь, я обещаю!.. А вы, капитан, тоже! Хватаете детей из-за таких пустяков да еще клеите на них обвинения в уголовных действиях… Что значит «обоснованные обвинения»? Эту обоснованность я могу уточнить с полковником Романчуком, с которым хорошо знакома… А ты марш в машину!»
Игорь вышел из отделения, но в автомобиль не сел. Устроился на лавочке под кустом желтой акации.
Появилась
— Я велела тебе: в машину!
— Ага! Разбежался… Я буду ждать Александру.
— Кого?!
— Девочку, которую захомутали вместе со мной…
— Такая же уголовница, как ты!
— Конечно! У нас единство взглядов.
— А ведь казалось бы, из приличной семьи. Дочь заместителя режиссера в Облдрамтеатре.
— Вот видишь! Как я могу оставить такую важную особу!
В этот момент «важная особа» вышла из дверей.
— Отпустили? — подскочил Игорь.
— Ага… Позвонили отцу, а потом сказали: «Иди, но в следующий раз…»
— В следующий раз надо придумать что-то другое. Какую-нибудь катапульту, чтобы залпом запузыривала в воздух сотню листовок.
— Идея!
— Игорь! Я последний раз говорю: поехали домой!
— Ладно… Только мы сперва погуляем… Бежим!
Он дернул Александру за руку, и они помчались вдоль газона, будто ждали за собой полицейского свистка.
Остановились только у Студенческого сквера, рядом с пластмассовым кафе «Снежинка».
— Уф!.. — выдохнула Александра, и в глазах ее горели веселые точки.
— А ты… тебя правда зовут Александра?
— Вообще-то Саша или Санька. А еще — Шурик. Так папа зовет. И в классе… Говорят, похожа на мальчишку.
— Видать, хорошие ребята в классе, — заметил Игорь.
— Ну да. Только вот листовками заниматься никто не захотел. Говорят: зачем нам это?.. А ты вот не спросил, взял да пошел.
— Да. И горжусь собой, — сказал Игорь с дурашливым самодовольством, но и с ноткой настоящей гордости.
— А тебя как зовут? Я не расслышала в полиции.
— Игорь Густорожский… А иногда Тюфяк. Потому что телосложение не героическое.
— Зато внутри ты героический, — совершенно серьезно заметила девочка Шурик. — Ты не откажешься от мысли о катапульте?
— С какой стати? — удивился Игорь, по прозвищу Тюфяк. Ему казалось, что Шурика он знает давно.
Идея с катапультой провалилась. Нет, орудие, которое смастерили за две недели в гараже у Шурика, получилось мощное, однако заряды из бумажных квадратиков разлетались сразу после выстрела — от встречного воздуха. Не успеешь никуда смыться. Но Игорь и Шурик придумали другой проект. Под кодовым названием «Циклон».
Однажды они проникли в городскую башню-водокачку (она из-за чьего-то головотяпства не запиралась) и швырнули из верхнего окна полсотни листовок в потоки штормового ветра. А в другой раз, при таком же ветре, пустили бумажные самолетики с призывами с моста через городской лог и тут же умчались на велосипедах. Текст они печатали разными шрифтами и на разной бумаге для конспирации.
Иногда они катались на великах по старым улицам. Здесь еще не везде срубили тополя, они цвели, пух щекотал переносицы и щеки.