Чтение онлайн

на главную

Жанры

Переулок капитана Лухманова
Шрифт:

— Любопытный факт, — заметил директор Лев Сергеевич.

Завуч Елена Викторовна такой книги, видимо, не знала и повернула тему:

— Я уверена, что в любом случае ваш наследник знает участников и мог бы сообщить их имена.

— В своей отцовско-воспитательской программе, — солидно заявил Андрей Ренатович, — я особый пункт уделил тому, как порочно для юной души доносительство.

— Вы неправильно рассматриваете воспитание юных душ, — заявила Елена Викторовна. — Здесь не доносительство, а борьба с хулиганством. Непонятно, какой морали вы учите своих воспитанников.

— Я учу их литературе

и русскому языку. В эти знания включены все понятия человеческой морали, культуры, этики и эстетики. Данные предметы чиновники от просвещения пытаются сейчас в школах искоренить, но пока не совсем успешно. Потому что нельзя полностью искоренить человеческую речь и книги…

— Андрей Ренатович… — опасливо сказала Клавдия Максимовна. — Ну право же…

— Странно, что вы претендуете на роль защитника именно русской речи, — не сдержала досаду «младшая» завуч.

— Елена Викторовна! — тормознул ее директор. — Вы перегибаете палку!

— А что я сказала, Лев Сергеевич?

Брагич поправил на утином носу очки, сделал вдох и разъяснил:

— Вы, любезная Елена Викторовна, уже не первый раз деликатно намекаете, что человеку с моей фамилией не следует рассуждать о любви к русскому языку. Во мне в самом деле коктейль из башкирской, еврейской, татарской, литовской и цыганской крови. Русской — четвертушка, не больше. Ну так что? Пушкин был на четверть арап, Лермонтов — потомок шведских дворян. Фонвизин — немец, Паустовский — украинец, поляк и турок по линии своих дедов и бабок… Следует ли им отказать в праве числиться в списках великой русской литературы?

— Но вы не Пушкин! — выпалила Елена Викторовна. — И даже не этот… не Паустовский…

— Единственное ваше суждение, с которым я не стану спорить, — учтиво склонил голову Брагич.

— Товарищи… коллеги, прошу вас!.. — заспешила Клавдия Максимовна. — У педсовета еще много вопросов… А вы, Андрей Ренатович, все-таки поговорите с классом. Боюсь, что в этой истории не обошлось без участия пятого «А».

Брагич опять наклонил голову:

— Непременно поговорю…

И он поговорил. Вернее, даже наорал на своих питомцев:

— Бестолочи! Безголовые авантюристы! Как вы могли позволить себе такое?! Стыд!

— А кто докажет, что это мы? — заявил Стасик Ерёмин.

— Может, и вовсе не мы, — поддержал его Васёк Тимошин.

— Андрей Ренатович, там все правильно написано, — подала голос с задней парты староста класса и отличница Зиночка Горохова.

— Правильно?! — взревел Брагич. — Там написано «жрёти» вместо «жрёте» и «воруйте» вместо «воруете»! И перед союзом «а» нет запятой!.. Ну, пусть я получу выговор за ваши фокусы. Но кто простит мне эту вашу безграмотность?!

— Андрей Ренатович, мы торопились…

— Мы исправим… — раздались покаянные голоса.

— Я вот вам исправлю! Если кто-то еще сунется в городской сад, голову отвинчу! И «кол» за поведение до конца года!..

Исправлять ничего не пришлось. Забор спешно побелили. Буквы, правда, проступали сквозь известку, но неразборчиво. И на ошибки никто не обратил внимания…

Это было в конце сентября. Потом — осенью и зимой — не раз проходили собрания и концерты, чтобы помочь Феде Огонькову. И похоже, что помогли.

Элька однажды доверительно сказал Даньке:

— Ну,

теперь, кажется, есть большая надежда. Папа вчера говорил…

У Матвея Рощина и Маши Чешуйкиной появилась привычка — возвращаться из школы длинным путем, вдоль реки. Они по улице Хохрякова выходили к набережной и потом долго шагали по гранитным парапетам и трапам до автобусной остановки «Городской музей» на Исторической площади. А оттуда ехали обратно, к Ильинскому монастырю.

Дело не в том, что Матвею и Маше нравилась набережная. Наоборот, не очень-то она им нравилась. Нагромождение каменных и бетонных стен, разностильных лестниц, уступов, площадок казалось тяжелым и неприветливым. Вдоль мощеных плитами дорог на откосах почти не было деревьев и кустов. А торчащие в разных местах бронзовые скульптуры основателей города и знаменитых купцов выглядели на фоне одетого камнем берега маленькими, как лилипуты. А особенно Мак досадовал на большую медную модель двухмачтового парусника из экспедиции Беринга. Он не раз повторял Маше слова Мира, что Беринг к этому городу не имел никакого отношения и никогда здесь не бывал, а над рекой надо было поставить макеты торпедных катеров и парусных шхун, которые строили здесь для освоения Северного морского пути местные купцы. Маша соглашалась. Тем более что это были суждения не только Мака, но и Мирослава.

И все-таки на высоченной набережной было хорошо, потому что с нее открывались заречные дали. Над старинной Береговой улицей, новыми многоэтажными районами, Заречным парком и садами, до которых еще не добрались порубщики-инокробы, висели пухлые сизые облака. Несмотря на пасмурную расцветку, облака не казались сумрачными. В них таилось мартовское тепло, и казалось даже, что сумрак пахнет набухшими почками.

Шагали вдоль широкого парапета, укрытого сверху бетонными плитками. Маша обычно топала по верху, а Мак двигался внизу. Они шли, сцепившись мизинцами. Бывало, что Маша ойкала и покачивалась, будто боялась сорваться, тогда Мак сгибал мизинец с железной прочностью.

Иногда им было весело, а порой приходило задумчивое настроение. Однажды Маша в такой вот задумчивости долго молчала и вдруг сказала:

— Я знаю, ты на меня сердишься…

— С чего ты взяла? — изумился Мак.

— Ты сердишься, только не хочешь сказать это даже себе…

— Нет, Машка, у тебя, наверно, приступ вирусной дури!.. Ну почему я должен сердиться?

— Потому что… я предложила подарить кораблик Миру, а не тебе…

— Да кораблик все равно теперь наш общий!

— Это теперь. А тогда ты, наверно, подумал…

— Ничего я не подумал! Все правильно! Он же капитан!

— Но ты решил, что дело не в капитанстве, а…

— А в чем? — безжалостно спросил Мак.

— Сам знаешь в чем… Ты тогда сам сказал…

— Про что?

— Про влюбленность… — И она покачнулась, будто и правда хотела прыгнуть под откос.

Мак снова крепко согнул мизинец.

И понял Мак, что надо стремительно спасать положение. Не хватало еще всяких терзаний и любовных драм, как в мексиканском киносериале!

— Слушай! Ты думаешь, сейчас начнется братоубийственная война? Всякие ревности и выяснения отношений? Бред какой! Давай расставим пешки по нужным клеткам!

Поделиться:
Популярные книги

Решала

Иванов Дмитрий
10. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Решала

Все не случайно

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
7.10
рейтинг книги
Все не случайно

Око василиска

Кас Маркус
2. Артефактор
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Око василиска

Неудержимый. Книга XIV

Боярский Андрей
14. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XIV

Жребий некроманта 3

Решетов Евгений Валерьевич
3. Жребий некроманта
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Жребий некроманта 3

Делегат

Астахов Евгений Евгеньевич
6. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Делегат

Запасная дочь

Зика Натаэль
Фантастика:
фэнтези
6.40
рейтинг книги
Запасная дочь

Real-Rpg. Еретик

Жгулёв Пётр Николаевич
2. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
8.19
рейтинг книги
Real-Rpg. Еретик

Восход. Солнцев. Книга VI

Скабер Артемий
6. Голос Бога
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Восход. Солнцев. Книга VI

Действуй, дядя Доктор!

Юнина Наталья
Любовные романы:
короткие любовные романы
6.83
рейтинг книги
Действуй, дядя Доктор!

Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил
12. Покоряя небо
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР 12

Адепт. Том 1. Обучение

Бубела Олег Николаевич
6. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
9.27
рейтинг книги
Адепт. Том 1. Обучение

Земная жена на экспорт

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.57
рейтинг книги
Земная жена на экспорт

Варлорд

Астахов Евгений Евгеньевич
3. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Варлорд