Переводчик с инского
Шрифт:
И при этом – чем-то таким, о чем никак не следовало знать мне, переводчику. А ведь Орро, насколько я могу судить, уже убедился в том, что я никоим образом не работаю против него, что мне можно доверять – как оно и было на самом деле. Отчего же он пустился в переговоры, не пользуясь моей помощью – хотя с моим участием договориться о чем угодно было бы куда легче, быстрее и надежнее хотя бы потому, что в сальтах я разбирался куда лучше, чем он, мой опыт общения с ними был намного богаче. Отчего?
Первый ответ, лежащий на поверхности: да просто потому, что не хотел ни с кем делиться выручкой,
Возможно, конечно. Ины, как уже говорилось, народ, мягко выражаясь, прижимистый. А вернее, просто сквалыжный. Скряги, каких в Галактике, пожалуй, больше и не сыскать.
Но так ли все просто? А не могло ли быть, что, по его мнению, мне ни в коем случае не следовало знать, что именно он намеревался продать? Что же это могло быть?
Наркотики? Нет. Хотя бы потому, что я прекрасно знал, с каким багажом Орро прилетел на Сальту. И потому, что летели мы с ним вместе, но еще более по той причине, что прибыли мы сюда по ВВ-транспорту, по вневремянке. А по ней невозможно переправить ни миллиграмма сколько-нибудь серьезной наркоты; это изначально заложено в конструкцию любой ВВ-кабины. Получить наркотик уже тут, на Сальте, он вряд ли мог: обладатели этого товара обошлись бы и без его посредничества.
Что другое могло заинтересовать здешних покупателей из того, что Орро был способен привезти с собой? Многое; но все – того сорта, что хранится и перевозится в памяти. Информация. Секретная. Если он предлагает что-то такое, то понятно, почему это делается скрытно от меня: в отличие от физического товара, информация умножается делением без применения технологии. И стоит мне услышать, увидеть, прочитать, как я сразу же становлюсь таким же обладателем товара, как и он сам. Могу предлагать его, в том числе по более низким ценам, создавая конкуренцию, и таким образом расстроить его коммерческие планы. Понятно, что Орро никак не был намерен делиться своим продуктом со мною.
На этой версии можно было бы и остановиться. Если бы не одно «но».
Дело в том, что я прекрасно помнил совет мужика в подвале: товар привезти, упаковав в пивную картонку. В ту самую, что потом наполнят деньгами.
Однако то, что умещается в памяти, тем более усиленной микрокомпом, имплантированным в голову любого галакта, в том числе и ина, не нуждается для перевозки и доставки ни в пивной картонке, ни вообще ни в какой таре.
А что же можно упаковать в такую коробку и доставить по назначению?
Задавая самому себе такой вопрос, я уже знал ответ.
И невольно поискал глазами мою спутницу: непроизвольное движение, вызванное желанием убедиться в том, что она не подглядела, не подслушала, не прочитала и не угадала того, что я только что понял.
Нет, не подслушала и не угадала. Хотя бы потому, что ее по соседству со мною не было. Исчезла. Сбежала.
Глава 13
У меня в груди екнуло. На миг я потерял контроль над собой: такого поворота событий я не ожидал. Не был готов. И не запасся программой действий на такой случай.
К счастью, моя паника длилась совсем недолго. Потому что мой взгляд, неосознанно обшаривавший сейчас пространство в направлении полета, фиксируя всех встречных и попутных, успел уже наткнуться на чертову старуху.
Несколько секунд я лишь туповато таращился на нее.
Ну и стиль!
Она летела, как бы это сказать, – элегантно. Быстро. Маневрировала уверенно, плавно, полет ее можно было сравнить, пожалуй, с прохождением дистанции суперслалома, только вместо горных лыж она пользовалась агриндиком. Лихая полуслепая тетка, ничуть не ощущающая, можно подумать, своего возраста. А к чему это она пошла в такой отрыв? Хочет показать мне, на что еще способна? Или решила, что мне за нею не угнаться? А может быть, ощутила какую-то опасность и пустилась наутек, даже не попытавшись предупредить меня?
Ну, знаете ли!.. Мы играем не по таким правилам!
Я всерьез рассердился, прибавил ходу. И постепенно расстояние между нами не то чтобы сократилось, но, во всяком случае, перестало увеличиваться. Да что она себе позволяет, в конце концов? Мчится чуть ли не вдвое скорее, чем разрешено в этих эшелонах. Странно, что до сих пор никто из службы регулирования не засек ее, не остановил. А из-за нее и мне приходится сейчас нарушать правила – иначе я ее потеряю, а без нее из предстоящей встречи ничего не получится. Черт, может, мне все же не следовало лепить из себя инского представителя? А стали бы тогда со мною вообще разговаривать? Да что сейчас об этом думать: догнать ее – вот что сейчас нужно сделать. А остальное…
Не знаю, что у меня получилось бы, если бы она сама не помогла. То есть, не замедлила бы скорости, почти остановилась, зависла в воздухе, позволяя настичь.
Мне пришлось тоже резко тормозить, что вообще-то не рекомендуется при оживленном движении. Но иначе я промчался бы мимо нее, пришлось бы разворачиваться и терять время. Сейчас мне удалось зависнуть рядом с нею, чтобы возмущенно спросить с самой выразительной из инских интонаций:
– Что это вы себе позволяете, мадам?
– Была необходимость, – ответила она спокойно, уставилась на меня своим бельмом, словно ничуть не ощущала своей вины. – Объясню как-нибудь на досуге.
– Чего же вы остановились? Время уходит…
– Мы не договорились – как входим: нормально или по-срочному?
– Погодите, погодите. Мы, собственно…
– Мы на месте, не заметил?
Только тут я сообразил, что мы и в самом деле висим почти на развязке, и до нужного нам здания остались считаные метры. Прелестно. Она, надо признать, сориентировалась неплохо, долетели мы даже быстрее, чем я предполагал.
– Входить придется нормально, – сказал я, одновременно увертываясь от пролетающего мимо. – Я не знаю, на каком они этаже, а бродить внутри наугад – не лучший метод.
– Этаж – восемьдесят четвертый. Окна на запад. Восемь окон, из них два порта. Так что срочный вариант проходит без проблем. Итак?
– Сейчас, – пообещал я, – тут надо подумать.
Это было ошибкой, потому что, как оказалось, надо было не думать, а действовать, используя ту минуту-полторы, что Лиза выиграла, двигаясь сама и меня вынудив лететь на предельной скорости. Моя медлительность свела полученное преимущество на нет, и когда я проговорил наконец:
– Пожалуй, войдем низом, чтобы не привлекать…