Перейти море
Шрифт:
Снежанна не была злой, а только избалованной, и ей порой остро хотелось пожалеть бывшую подругу! Возможно, между ними восстановились бы теплые отношения, ведь Снежанне так была необходима родственная душа, которой она могла бы пожаловаться на богатую, сытую, и все-таки неудавшуюся жизнь! Но Лёка на контакт не шла. На все вопросы отвечала однозначно, некоторые и вовсе пропускала мимо ушей. К тому же, Лёка никогда не смотрела прямо в глаза. Снежанну страшно раздражало то, что, даже разговаривая с ней, Лёка всегда смотрела куда-то вдаль. Как будто там, вдали, можно увидеть что-то стоящее!
В общем, Лёка
Но Лёку это не трогало – перенесенное горе сделало ее недоступной для мелких нападок бывшей подруги. Единственное, чего она немного боялась, это как бы Костя – по старой памяти – не начал за ней волочиться. Это было бы так некстати!..
Но боялась она зря: впервые увидев новую, изменившуюся Лёку, Константин внимательно посмотрел ей в глаза и тут же утратил к ней всякий интерес. Лёка сама не удивилась бы этому, если бы могла посмотреть на себя со стороны. Даже сверхревнивая Снежанна и мысли не допускала, что ее муж увлечется новой садовницей – нынешняя Лёка не могла быть привлекательной для мужчин. Любой, всмотревшись в ее потухшие глаза, увидел бы в них умирающую душу и ухаживать бы за такой женщиной не стал, как не стал бы добиваться взаимности у трупа!
Так прошли весенние месяцы. Зацвели рододендроны. Они действительно были прекрасны, хотя Снежанна и бурчала, что в прошлом году они цвели гораздо красивее. Но Лёка не замечала красоты экзотических цветов. Деньги, получаемые за труд, давали возможность покупать лекарства. Почки болели не так сильно, и это давало возможность Лёке спокойно ожидать смерти, как заключенный ожидает освобождения из тюрьмы.
В конце мая Константин Воронов получил длиннющий милицейский отпуск, и Снежанна сообщила Лёке, что она остается на хозяйстве одна, а семья Вороновых уезжает на сорок дней в Египет, на море.
– На сорок дней? – спросила Лёка. – Ты ведь не любишь море!
На минуту она забыла свое горе и забыла то, что Снежанна – ее работодательница. Сейчас она говорила с ней, как со старой подругой.
– Терпеть не могу. С детства, – ответила Снежанна.
Она тоже забыла, что разговаривает с простой служанкой. На минутку старая дружба вернулась.
– Ты никогда не объясняла, почему? – прохрипела Лёка.
– Да объяснять нечего! – Снежанна с досады даже сплюнула на любимую грядку с рододендронами. – Когда я была маленькой, папа возил нас с мамой на море каждое лето. И выгонял на пляж в шесть утра, представляешь?! Он вообще у нас ранняя пташка. Купаться меня заставлял – для закалки! А море в шесть утра такое холоднющее, такое противное!
– Зачем же ты сейчас едешь? – спросила Лёка. – Оставайся дома.
– И отпустить Воронова одного?! – воскликнула Снежанна. – Чтобы ходить по дому и рогами люстры сбивать?! Нет уж! Костенька захотел поплескаться в море – пусть плещется! Но я буду с ним. Рядом!
Вороновы уехали, и Лёка осталась одна.
На следующий день, после отъезда семейства Вороновых, в Шахтерском прошел сильнейший ливень. Больше часа вода лилась как из ведра, стояла белой, плотной стеной, неслась по улицам глубокими, быстрыми ручьями…
Сразу же после этого дождя рододендроны японского
Будь Лёка в ином расположении духа, она, быть может, и догадалась бы, в чем дело – как ни как дипломированный биолог. Рододендрон не является типичным для Украины растением не просто так! Дело в том, что украинские черноземы – это щелочные почвы. А рододендроны любят другие почвы – кислые. Для того чтобы рододендрон рос на Украине, почвы для него нужно создавать индивидуально – из хвойной земли, торфа и песка. И эти участки кислой почвы должны быть изолированы от щелочного чернозема особыми полупроницаемыми мембранами. Но даже после этого почву под рододендроном нужно будет периодически подкислять! Только в этом случае рододендроны будут радовать глаз долгие годы.
Ничего этого не сделали те, кто проектировал сад для Снежанны! Они сыграли на неосведомленности капризной богачки. Корни у рододендронов очень компактные, и поэтому ловким дельцам не составило труда привезти кусты уже с готовой почвой вокруг корней, как говорится, «с комом». И этот ком кислой почвы был воткнут в щелочной чернозем без всяких мембран. Пока ком вокруг корней сохранял свою кислую среду, рододендроны радовали Снежанне глаз, но со временем почва вокруг корней неминуемо должна была превратиться в щелочную, и тогда гибель экзотических цветов была неминуема. Сильный дождь ускорил процесс, но в любом случае – японский сад Снежанны мог просуществовать не более трех лет…
Лёка старалась выходить цветы как могла, но усиленный полив хлорированной водой из-под крана только ускорял трагическую развязку. Лёка была не виновата в гибели растений, но знала – приедет Снежанна, и ей несдобровать.
Черный «Мерседес» Константина Петровича Воронова въехал во двор как раз в тот момент, когда Лёка в очередной раз поливала увядающие на глазах рододендроны.
Константин выбрался из машины первым.
– Ни фига себе! – протянул он, оглядываясь вокруг и видя полумертвые кусты.
Лёка опустила шланг, втянула голову в плечи.
Из машины выскочила Снежанна. Лицо ее было перекошенным от гнева.
– Это… это что еще такое? – взвизгнула она и подбежала к Лёке. – Ты-ы!.. Сучка драная! Ты что сделала с моими цветами?!
– Я не виновата, – ответила Лёка. – Правда, Снежка – я все делала, как написано в этой бумажке. Я…
– Молчать, дрянь!!! – заорала Снежанна. – Ты хоть знаешь, паскуда, сколько в эти цветы денег вбухано?! Да ты мне всю жизнь за них отрабатывать будешь!
– Снежка, я…
– Молчать! И не смей меня называть Снежкой! Для таких недоумков, как ты, я Снежанна Александровна! Ты… Ты…
Снежанна махнула перед лицом Лёки сжатыми кулачками, и та подумала, что Воронова сейчас ударит ее. Но та бить не стала, а схватила Лёку за рубашку и сильно дернула.
– А ну – вон из моего двора! – Снежанна задыхалась от гнева. – Сучка малохольная! Я сегодня же приглашу специалиста, и он подсчитает ущерб! Он до копейки напишет, сколько ты, тварь, мне должна!