Перо на Луне
Шрифт:
В его глазах появилась какая-то новая печаль.
— Неважно, чего я хочу. Мы идем разными путями.
— В дневнике есть еще что-то, да? Что-то, что тебя убедило?
Он не ответил, только положил ладонь поверх моей руки и кивком предложил пройтись вдоль воды. Я увидела, что по дорожке ниже нашей скамейки идут двое мужчин. Одним из них был Тимоти Радбурн, его седую гриву яростно трепал ветер, а плечи ссутулились, словно он хотел стать поменьше ростом. Рядом с ним шел Джоэл Радбурн.
— Нас не должны застать вместе, — сказал Кирк. — Я пока что еще шофер и я не хочу, чтобы меня уволили раньше времени.
Мне хотелось остаться с ним, но я не стала этого делать. От Кирка Маккея исходила какая-то подспудная волнительность, и она представляла для меня опасность, к которой я еще не была готова.
— Лучше я подойду к ним, — решила я. — Доктор Радбурн потом отвезет меня домой.
Кирк легко принял мой отказ.
— Хорошо. Тогда увидимся позже, — сказал он и направился туда, где мы оставили его машину.
Я смотрела ему вслед, думая, какой же он странный и скрытный человек. Похоже, ведомый мыслью о мести за смерть своего друга. И все же, кажется, у него есть глубинные мотивы, которых я не понимаю. Прошло уже столько лет после смерти Эдварда. Что такого он мог написать о Фарли Корвине, если его слова так сильно разожгли гнев его друга?
Я отбросила тревожные мысли и поспешила за теми двоими. Джоэл услышал мои шаги и оглянулся.
— Привет, Дженни. Дядя Тим, это — Дженни Торн. Вы видели ее в доме.
Тим пристально следил за его губами, потом наградил меня неласковым взглядом. Я сделала жест приветствия, но он не ответил. Брошка в виде цветка лотоса его очень рассердила. Интересно, почему.
— Каким ветром вас сюда занесло? — поинтересовался Джоэл.
— Я осматриваю окрестности.
— Хорошая идея. Мы идем в Тандерберд-парк [16] , если хотите, пойдемте с нами. Когда мы привезли Корвина домой, я заглянул к Тиму — Коринтея сообщила, что он чем-то расстроен. Вот я и решил взять его на прогулку. Я так и не забрал свою машину и потому взял "мерседес".
16
thunderbird — мифологическая индейская птица-буревестник, дух гроз и молний
— Как мистер Корвин?
— У него сотрясение мозга. Ничего серьезного, я думаю — только придется какое-то время походить с синяками. Но это падение сильно задело его самолюбие. Боюсь, как бы он не начал опять насмехаться над дядей Тимом. Очень хочется, чтобы Коринтея поскорее избавилась от этой парочки. Дженни, а что насчет Элис? Вы хоть немного приблизились к решению?
Во время визита в Ок-Бей я не стала рассказывать Джоэлу и его матери о том, что испытала утром в саду, поскольку я не хотела влиять на первое впечатление Литы от нас с Элис. Сейчас эта причина отпала, но мне все равно не хотелось ему говорить.
— Доверьтесь интуиции, — сказал Джоэл. — Это главный совет моей матери. Вглядитесь в себя и, возможно, вы узнаете что-то новое.
Хотелось бы мне знать, как это сделать, подумала я.
Мы стали подниматься по лестнице, которая вела к памятнику капитану Куку, что возвышался над окрестностями. Над нашими головами парили чайки. И, осознавая, что Тиму не дано услышать их пронзительные крики, я радовалась тому, что я слышу. Я вспомнила, как трудно мне было в детстве понять, что мои родители не слышат такие замечательные звуки — шелест дождя или раскаты грома. Не слышат, как кто-то напевает привязчивую мелодию; не слышат, как плачу я — их маленькая дочка. Кричать и жаловаться было почти без толку, в отличие от закатывания истерик. Однажды, будучи уже постарше, я заткнула себе уши затычками, чтобы понять, что значит быть глухой. Но звуки все равно просачивались, и мой эксперимент не сработал.
Мне хотелось включить Тима в наш разговор — хотя читать по губам на ходу не самое простое дело. Но что-то в его лице мне подсказывало, что он поглощен мыслями о чем-то, что его сильно тревожило.
Я ответила на последние слова Джоэла.
— Я не знаю, как я должна доверять интуиции. Я даже не знаю, в чем эта интуиция состоит. Корвины спутали мне все карты. Кроме того, даже будь я уверена, как я могу потребовать себе Элис? Нет никакой возможности забрать ее у Пиони.
— Коринтея может выкупить ее у Корвинов. Но в этом случае она, конечно, объявит Элис своей правнучкой, и это станет для вас концом истории.
Поднявшись на улицу, мы остановились поглазеть на еще одну фирменную примету Виктории — человека-оркестра, что стоял недалеко от лестницы. Дружелюбный бородатый парень, он как раз прервался, чтобы поговорить с людьми, что толпились вокруг него. Матерчатый навес с колокольчиками укрывал его от солнца, а рожки, тамбурины и губная гармошка — установленные таким образом, чтобы ему было удобно на них играть — заставляли его напряженно трудиться. Его тележка была забита до отказа. И через минуту музыка снова заиграла. Он показал себя умелым исполнителем — послышалась старая баллада "The World Is Waiting for the Sunrise", написанная словно самим канадским духом.
Однако для Тима это зрелище было не в новинку, к тому же музыки он не слышал, поэтому он захотел поскорее продолжить путь. Мы остановились на перекрестке в ожидании зеленого сигнала светофора, и Джоэл спросил меня:
— Скажите, что все-таки вы чувствуете к Элис?
— Меня тянет к ней, — призналась я. — И мне больно видеть, как с ней обращаются. Но, наверное, я чувствовала бы то же самое к любому ребенку в такой ситуации. А вы считаете, что она правнучка миссис Ариес?
— Я не знаю. В истории Корвинов есть пробелы, и я не сомневаюсь, что они способны на изощренную мистификацию. Для Фарли это, по-моему, в порядке вещей, а Пиони послушно выполняет его указания, хотя и возмущается, я полагаю. Мне неприятно видеть, через что приходится проходить Коринтее, но она очень стойкая леди. Она хочет получить родного ей по крови ребенка, и с ее стороны довольно великодушно дать вам вообще хоть какой-то шанс.
— Я знаю. Но что же мне делать?
— Можно попытаться пойти путем моей матери. — Он взял меня за одну руку, Тима за другую, и мы перешли улицу по светофору. — Может быть, это наведет вас на новый след. Хотите, я устрою что-то подобное?
— Если вы не против. Что я теряю, в конце концов? — Я заоглядывалась, впервые увидев центральную часть города при дневном свете. — Куда мы идем, вы сказали?
— В Тандерберд-парк. Он совсем близко, за Провинциальным музеем. Тиму там нравится, и он старается бывать там при каждом удобном случае.