Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Шрифт:
Потому что не хотел смотреть правде в глаза. Умница, хитрец, слуга двух господ, агент Даниэль Боргезе. Глупец, да и только. Придется соврать, что ничего не видел, не нашел, возвращаюсь, увы и ах, с пустыми руками… «А где твой товарищ?» «Волки съели…» «Из самолета выпал…» «А горючку где на обратный путь нашел?» «Ангелы в воздухе заправили…» «А-а, ну и отправляйся к ним». «Смотрите, что при себе держал! Куча пленок. Сенсация!» «А жмурика куда девать?» «Да хрен с ним, пусть валяется. Ночью шакалы сожрут».
Но страха не было. Лишь досада на то, что позволил загнать себя в ловушку. Без дозаправки не перевалить через горы. Садиться в необитаемых местах, однозначно – сдохнуть. Остается тянуть до базы, откуда стартовал. А там… посмотрим.
От удара, потрясшего самолет, Дан на миг потерял сознание. Когда пришел в себя, увидел, что лобовое стекло затуманено сеткой мелких трещин. Давление в кабине быстро падало. Но двигатель работал, и Дан снова завернул крутую спираль, выйдя из нее низко над землей. Это уже – зенитная артиллерия, решил он. Влип, называется. Как таракан под тапочку…
Звук мотора Дану сильно не нравился – похоже, «Аурелия» долго не протянет. Но она, вместе с Даном, боролась еще час, пока с очевидностью не выяснилось, что положение безнадежно. Тогда Дан надел парашют, открыл дверь и, изо всех сил, оттолкнувшись ногами, выбросился наружу. Земля была так близко, что он усомнился: успеет ли купол раскрыться полностью. Но страха, опять же, не было. Мелькнули ветви деревьев, по ногам больно хлестнуло и Дан вдруг стал проваливаться куда-то вниз… вниз… где же земля… она только что была тут…
Вдали раздался взрыв. «Аурелия». Дану стало горько, как будто на его глазах погибло живое существо. Рывок и он повис, ошеломленный. Когда понял, что произошло, боялся шевельнуться, чтобы не сорваться окончательно. Падать далеко, метров с полсотни. Угораздило. Время шло, солнце повернуло на вечер и настало время всерьез испугаться…
Он должен выбраться отсюда! Осторожно повернулся, ощупывая каменную стену. Абсолютно невозможно. Он пилот, а не альпинист. Спуститься вниз? В огромную каменную могилу? Дно ее представляло собой сплошной камнелом. Валуны большие, маленькие. Острые каменные клинья… Темные провалы между ними… Ужас. Превозмогая себя, разглядывал жуткий пейзаж внизу. Заметил, что в полутора метрах под ногами из стены выдается плоский выступ. Уже кое-что.
Снял с пояса нож, стал осторожно резать лямки. В результате получился длинный ремень, держась за который он почти доставал ногами опору. Решился. Спрыгнул. Прильнул к шершавому, теплому камню. Сердце жутко колотилось. И только, когда отдышался, увидел…
Неистребима жажда человеческая оставить по себе память. В любых краях, в местах доступных и не очень, можно наткнуться на чьи-то собственноручные письмена. «Здесь был имярек». Перед носом Дана красовались крупные и не очень ровные строки:
x' = axy(z – )
y' = bxy
z' = – cyz(1 – z)
Одиссей Гор
Буквы глубоко врезаны в камень. Желая увековечиться, автор шедевра не пожалел своего ножа.
Кто-то здесь побывал! Кто-то благополучно выпутался из положения, которое Дан считает безвыходным. Приободрившись, Дан задумался над перспективами. Придется покемарить до рассвета на узкой каменной полочке, на полпути между верхом и низом. Он не замерзнет, кондесьют не только охлаждает в жару, но и держит тепло тела ночью. Повезло, что не достало времени переодеться! Хорош бы он был здесь в майке и шортах. А так… Автоматический пистолет в кобуре на поясе. Капюшон с маской болтается за плечами – натянет, когда головушка станет мерзнуть. А утром найдет дорогу наверх.
Поймал губами гибкую трубку с наконечником, пососал подсоленной воды. Пощупал пояс – в нем еще литра полтора. Из кармашка на груди вынул сахарную таблетку, с аппетитом сжевал. Вот тебе выпил, вот тебе поужинал. Остается решить, как устроиться спать, чтобы нечаянно не сверзиться и не проснуться уже на том свете. Может, соорудить страховку из обрезков строп?
Противоположный край ущелья быстро темнел, выглядя все более зловеще. Солнце скрылось из виду, оставив по себе память в виде тлеющего багрового света. Страшно, аж жуть… Дан сплюнул и приготовился срезать несколько строп со своего многострадального парашюта. Осторожно потянул… Нет, держится крепко.
– АЛЛО! ЖИВЫЕ ТУТ ЕСТЬ?
Голос ударил с неба, оглушив Дана. Через мгновенье сообразил, что кто-то орет в мегафон, стоя на краю обрыва, на его Дана, стороне. На противоположную стену ущелья легло размытое пятно света, побежало в сторону, вниз…
– Здесь я!! – заорал Дан изо всех сил.
Сверху скользнул трос со страховочным поясом.
– ПРИСТЕГНИСЬ!
Дан повиновался, и был вознесен наверх, под слепящий свет фонаря в чьих-то руках.
– Я – капитан Ольгер Кай, – представился молодой, смугловатый, худощавый офицер, после того, как Дана накормили ужином. До этого ему предложили снять кондесьют, дали вымыться и переодеться. И провели в палатку к капитану.
Палатка – только название. Двухслойный купол с теплоизоляцией и кондиционером. Снаружи, в свете фонаря, он сверкал пластинами солнечных батарей, словно огромная елочная игрушка. В лагере тирского экспедиционного корпуса таких куполов Дан успел насчитать семь штук, пока его вели к начальству, бережно придерживая под локти. Чтобы не убежал, наверное…
На раскладном столике лежала отснятая Даном пленка. Проявленная и высушенная. Капитан Кай только что закончил ее рассматривать. А смотрел он внимательно, через сильную лупу, кадр за кадром. Дан старался сделать две вещи: прочесть выражение его лица и не ерзать при этом на стуле. Короче, не ударить в грязь лицом перед полукровкой – помесью человека с барнабом. Странный путь избрала когда-то Хозяйка, пытаясь вывести «высшую расу».
– Очень интересно, – сказал капитан Кай.
Дан безмолвствовал.