Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Шрифт:
Я сообщил Аните, что Эвишка погибла вместе с оставшимися на борту «Бродяги».
Осекся, увидев ее слезы. Всхлипнув, она сказала:
– Эвита… была настоящим патриотом…
Хорошо, что Анита плакала. Потому и не заметила, как вытянулось у меня лицо.
Грузовой отсек (наскоро переоборудованный для перевозки людей) походил изнутри на обширный металлический гараж и пропах машинным маслом и потом. Набилось нас туда как… ну, эту расхожую фразу все знают. Короче, с нами не цацкались. Эгвальских десантников было не больше полутора десятков, все злые и вооруженные
Разбег на взлете был долгим, тряским, мучительным. Наташа, позабывшая на меня злиться, сидела рядом, закусив губу. Не любительница авиапутешествий, ясно. Да и то, после всех передряг взять и грохнуться будет до слез обидно. Но, помня, что сейчас в десантном отсеке Анита Гариг не страшится разделить общую для всех судьбу, я держался достойно.
Жестокие и смелые люди, что ни говори, а пришли нам на помощь. Пусть ради своих собственных (и Эгваль?) интересов. Сажать на грунт тяжелый самолет с невыработанным топливом (назад-то надо лететь?) – смерти подобно. Они совершили этот трюк. Остатков горючего хватит, чтобы перепрыгнуть обратно через Южный хребет, потом, очевидно, посадка для дозаправки.
В высшей точке полета мы страдали от холода и кислородного голодания. От болтанки тоже. Скоро в нашем металлическом склепе было не продохнуть от запаха блевотины. Картина, что и говорить. Эпическое полотно «Победное возвращение».
На исходе третьего часа дышать стало легче. Уши закладывало, я изо всех сил сглатывал, но помогало слабо, так быстро мы снижались. Лязг, толчок, от которого многие вздрогнули – вышло шасси. Через несколько минут мы приземлились.
Снаружи было жарко, душно, сумеречно. С приближением ночи зажглись вдоль бетонной полосы посадочные огни, их вереница что-то мне напомнила. «Светлый путь». Среди недружелюбных людей в недружелюбной стране мы тащились, словно стадо баранов. Наташа уцепилась за мой локоть, не от нежности вдруг нахлынувших чувств, а чтоб не шмякнуться оземь. Физиономия у нее была изжелта-бледная. Я тоже чувствовал себя неважно. Эти кретины, что нас подгоняют, не соображают, что людям давно пора сходить по нужде? Или это такое же элементарное издевательство, часть процедуры по подавлению воли?
Нас загнали в какое-то строение, кто-то рявкнул:
– Оправиться и выходить! Живее!
Ничто не может сравниться с блаженством, охватывающем долго не отливавшего человека, когда ему удается совершить это действо. В эйфории я пребывал ровно столько, сколько понадобилось, чтобы дойти до выхода. Меня решительно взяли под микитки, завели руки за спину, защелкнули наручники. Я не сопротивлялся. Так поступили со всеми, кроме Наташи. Увидев людей, собравшихся ее заковать, она с самым покорным видом выставила вперед сведенные вместе руки. И наручники ей надели спереди. Хм. Молодец.
Группу нашу довели до другого самолета, теперь пассажирского, впихнули в салон и пристегнули к креслам. Как потенциальные недруги Эгваль мы были почти обезврежены. Полностью, это когда тебя пристрелят. А так, видно будет – посмотрим.
Наташа опять оказалась рядом со мной. Впереди, через два ряда, ссутулился на своем месте Ян. Хреново бедняге. Нам предстоял еще один рейс. С еще одной, как позже выяснилось, посадкой.
После мучительного двойного перелета, сна урывками, насмешек охраны нас доставили в… я не понял куда. Наручники на нас больше не надевали. Жалкий сброд, никому мы больше не были опасны. «Островитяне», надменные, гордые, заявляющие права на руководство Миром. Гляньте на них. Посмейтесь. Сплюньте презрительно.
«Голос народа». 6 февраля 1358 года. Понедельник. Остатки организованной Хозяйкой Острова экспедиции к центру Мира, спасены вооруженными силами Эгваль. Пострадавшим оказана необходимая медицинская помощь. После отдыха и лечения все уцелевшие участники этой неудачной и крайне плохо спланированной акции будут отправлены на родину.
Заметку сопровождало фото тридцати пяти плохо одетых личностей с грустными физиономиями. Один из них… Точнее одна – в провальном предприятии участвовала еще и женщина. Опустила голову, словно от нестерпимого стыда, так что темная шевелюра скрыла лицо. Рядом черноволосый молодой человек, толи поэт, толи художник, в глазах романтическая тоска. Пусть никто не принимает меня всерьез – это все, чего я хочу.
Поселили нас в некоем казарменном корпусе, в пустующем спортивном зале. Вот тебе тюфяк, вот подушка. Зубная щетка и мыло, чтоб не сильно вонял. Комплект одежки: брючата, футболка, легкая курточка – всё одного фасона. Умывальник и удобства по коридору налево. Ясно? Рассчитайсь, список душ представить каптенармусу – кормить-то вас надо?
Рассчитались. Переписались. Все дармоеды и неудачники оказались на месте, кроме Придурка. Куда, к черту, он подевался?! С момента, как нас почти насильно эвакуировали, я ни разу его не видел.
Следующим утром я проснулся оттого, что кто-то через меня перешагнул. Наглость, вообще-то. Потянуло сквозняком, кто-то крикнул:
– Ната, закрой дверь!
– Эта девушка в сарае родилась, – добавил другой голос.
Я повернулся на бок, приподнявшись на локте. Наташа, уже в казенных брюках и футболке, обернулась в дверях:
– Вставайте! Все равно спать не дадут.
И отправилась в умывальную. Мы, конечно, держали паузу, минут в пятнадцать, чтобы дать ей время управиться. Никто из наших спасителей-пленителей вчера не принял во внимание, что среди нас есть женщина. Наташа не стала протестовать, постелила тюфяк в углу и в дальнейшем держалась скромно, но без стеснения. Наподобие единственной сестры среди толпы братьев.
Походя сказанное, ее пророчество сбылось сразу. На пороге возникло нечто розовощекое, форменно-обряженное, погонисто-лейтенанистое. Оно сказало:
– Где тут Одиссей Гор?
Вот вам и незаметная личность. Я лениво поднялся.
– А «доброе утро» сказать?
Оно еще больше порозовело.
– С вами хотят побеседовать.
Я вытянулся «смирно-равняйсь». Босиком, в одних трусах.
– Готов! Слушаюсь!
– Э-э-м-м… Вы же это… оденьтесь…
Вот и я о том же.
– Разрешите сперва умыться, господин капитан!
Оно расцвело.
– Я… э-э… лейтенант.
– Ваш капитанский чин не за горами!
Оно приосанилось.
В коридоре я столкнулся со свежеумытой Наташей, она молча кивнула и прошествовала мимо. Вот пава! Может произвести впечатление, если захочет. Умеет красиво ходить, красиво держаться.
Через десять минут, сопровождаемый все тем же служивым, я предстал перед Анитой.
– Так это вы здесь босс, – уважительно сказал я, мельком оглядывая маленький уютный кабинет.