Перси Джексон и проклятие титана
Шрифт:
— Мама! — с отчаянием сказала Аннабет.
— Это всего лишь правда, дитя. Надо быть плохим стратегом, чтобы сохранить жизнь животному. Или мальчику.
Тогда поднялся Посейдон.
— Я не позволю уничтожить морское существо, если могу помочь ему. А я могу.
Он вытянул руку, и в ней появился трезубец — двадцатифутовое бронзовое копье с тремя остриями, мерцавшее голубоватым подводным светом.
— Я ручаюсь за мальчика и безопасность Офиотавра.
— Ты не возьмешь его с собой в глубины моря, — внезапно поднявшись, сказал Зевс. — Я не собираюсь давать тебе такой козырь.
— Прошу тебя, брат, — вздохнул Посейдон.
Жезл громовержца появился в руке Зевса; исходившее от него электричество наполнило зал запахом озона, как при надвигающемся шторме.
— Ладно, — сказал Посейдон. — Я построю здесь аквариум для этого существа. Гефест мне поможет. Офиотавр будет в безопасности. Мы будем охранять его всеми доступными нам средствами. Мальчик не предаст нас. Клянусь честью.
Зевс задумался. Но потом спросил:
— Кто за?
К моему удивлению, поднялось множество рук. Дионис воздержался. Воздержались также Арес и Афина. Но все остальные…
— Принято большинством голосов, — объявил Зевс. — Итак, поскольку мы решили не уничтожать этих героев… Я думаю, следует оказать им почести. Начнем же торжество в честь триумфаторов!
Вечеринки бывают скромные, а бывают, напротив, с размахом. И еще бывают вечеринки на Олимпе. Если у вас есть выбор, отправляйтесь на Олимп.
Девять муз настроили инструменты, и я понял, что музыка может быть любой, какой ты сам пожелаешь. Боги могли слушать классику, а полубоги помоложе — хип-хоп, и все на одном саундтреке. Никаких споров. Никакой ругани по поводу выбранной радиостанции. Только просьбы, чтобы музыка не останавливалась.
Дионис расхаживал по залу между столиками с закусками, выраставшими как из-под земли, и какая-то прекрасная женщина шла с ним рука об руку. Это была его жена Ариадна. Впервые я видел мистера Д. счастливым. Нектар и амброзия струились из золотых фонтанов, блюда с закусками для смертных теснились на банкетных столах. Золотые кубки наполнялись любым напитком, какой только пожелаешь. Гроувер прогуливался по залу с полным блюдом жестянок и энчилады, а также кубком двойного эспрессо латте, бормоча как заклинание: «Пан! Пан!»
Боги подходили один за другим, чтобы поздравить меня. К счастью, они уменьшились до обычных человеческих размеров, так что не могли случайно раздавить кого-нибудь из тех, кто явился на торжество. Гермес болтал со мной и находился в таком приподнятом настроении, что мне ужасно не хотелось говорить ему о случившемся с его любимым сыном Лукой, однако не успел я собраться с духом, как Гермесу позвонили по кадуцею и он ушел.
Аполлон сказал, что я могу воспользоваться солнечной колесницей в любое время, а если захочу брать уроки стрельбы из лука…
— Спасибо, — ответил я, — но, по правде сказать, в этом искусстве я не силен.
— Да ерунда! — ответил он. — Будем летать над Штатами в колеснице и упражняться в стрельбе по цели. Вот будет потеха!
Я извинился и стал протискиваться сквозь толпы гостей, танцевавших во внутренних двориках. Я искал Аннабет. В последний раз, когда я ее видел, она выплясывала с каким-то младшим божеством.
— Надеюсь, ты меня не подведешь, — произнес сзади чей-то мужской голос.
Обернувшись, я увидел улыбающегося Посейдона.
— Папа… привет!
— Добрый день, Перси. Ты хорошо справился.
От его похвалы мне стало не по себе. То есть, конечно, это было приятно, однако я знал, как много он поставил на кон, ручаясь за меня. Эх, было бы намного легче, если бы остальные решили покончить со мной.
— Не подведу, — пообещал я.
Посейдон кивнул. Трудно прочесть по лицу бога его эмоции, но мне показалось, что у него еще остались кое-какие сомнения.
— Твой друг Лука…
— Он мне не друг, — выпалил я. Потом спохватился, что прерывать бога невежливо: — Извини.
— Твой прежний друг Лука, — поправился Посейдон. — Однажды он уже обещал нечто подобное. Он был гордостью и радостью Гермеса. Просто помни об этом, Перси. Даже самых отважных может ожидать падение.
— Лука здорово грохнулся, — согласился я. — Он погиб.
— Нет, Перси, — покачал головой Посейдон. — Лука жив.
— Что?
— Я думал, Аннабет сказала тебе. Лука не умер. Я видел его. Его корабль отплыл из Сан-Франциско с останками Кроноса. Он отступит и перегруппируется, прежде чем напасть на вас снова. Я приложу все силы, чтобы наслать бури, которые разрушат его судно, но он заключает союзы с моими недругами — более древними духами морской стихии. Они будут сражаться, чтобы защитить его.
— Но как же он мог выжить? — спросил я. — Упасть с такой высоты — верная смерть!
— Не знаю, Перси, но берегись его. — Посейдон с мрачным видом покачал головой. — Он опасен более, чем когда-либо. И золотой саркофаг все еще у него, набирает силу.
— А этот Атлас? — спросил я. — Что помешает ему скрыться снова? Разве он не может заставить какого-нибудь великана подержать небо за него?
Отец только презрительно фыркнул.
— Если бы это было так просто, он давно бы уже сбежал. Нет, сын. Проклятие небес может лечь только на титана — одного из сыновей Геи и Урана. Любой другой может выбрать это бремя только по своей воле. Такое может совершить лишь герой — человек, обладающий великой силой, добрым сердцем и недюжинной отвагой. Никто из войска Кроноса не осмелится взять на себя такую ношу даже под страхом смерти.
— Это сделал Лука, — сказал я. — Он освободил Атласа. Затем хитростью завлек Аннабет и использовал ее, чтобы заставить Артемиду принять тяжесть небес на себя.
— Да. — Посейдон задумался. — Этот Лука… интересный экземпляр.
Думаю, он хотел сказать еще что-то, но как раз в этот момент раздалось мычание Бесси. Несколько полубогов вздумали поиграть с его водяной сферой, весело перебрасывая ее над толпой.
— Пойду-ка я присмотрю за ними, — проворчал Посейдон. — Мы не можем позволить, чтобы в Офиотавра играли, как в пляжный волейбол. Всего тебе хорошего, сын. Думаю, в ближайшее время нам будет не до разговоров.