Перст Судьбы
Шрифт:
– Я догадался, кто, - холодно перебил её тот.
– Ваша беспамятная служанка.
Служанка?! Можно огреть его чугунной сковородкой?
– Меня зовут Джесси, - с теми же ледяными нотками сухо отозвалась Кэтрин.
– И я не служанка.
Дурацкое имя приклеилось к ней само, из-за логотипа на футболке, в которой она здесь очутилась. Сара заметила, запомнила, ну а Кэт не стала отнекиваться, продолжая играть амнезию. Про которую, судя всему, уже успели всем рассказать.
– Что мы стоим? Обед уже готов, - всё шебутным воробьём прыгала вокруг гостей хозяйка.
– Я сейчас только накрою на стол…
– Я помогу, - подключается Кэт, видя, что дочь и пальцем не собирается шевельнуть. Сидит аки королева. Только вот взгляд потухший и затравленный.
– А говорите, не служанка, - желчно ухмыляется господин Томпсон.
Нет, его макушка точно мечтает повстречаться с чем-то увесистым.
– А у вас, как погляжу, богатый опыт общения с ними?
– Вы даже не представляете, какой.
– Джесси, господин Томпсон известный адвокат, - выразительно округлив глаза, сказала Сара, давая понять, что нужно быть очень поосторожней в выражениях в присутствии подобных персон.
– С очень хорошим достатком. В его распоряжении много слуг.
– Это как-то позволяет ему оскорблять остальных?
– Судя по всему, вы, милочка, особого мнения о себе?
– Не я одна здесь такая, - парировала та.
Лицо Рейна скривилось в улыбке, больше похожей на оскал.
– У вас острый язычок. Смотрите, как бы он накликал на вас беду.
Это что, угроза? Данный субъект нравился ей всё меньше и меньше. И перестал нравится окончательно, когда стало понятно, что разговаривает он с подобным пренебрежением со всеми, включая собственную молодую жену.
В какой-то момент, когда она попыталась поддержать невинную беседу о том, как прошёл её день, тот и вовсе грубо заткнул её:
– Разве тебе кто-то давал слово? Какие у тебя могут быть дела? Ты бесполезна как дырявый ночной горшок.
Лара торопливо замолкла, вжав голову в плечи, а вот ложка Кэт изумлённо повисла в воздухе, так и не добравшись до рта. Вся солянка полетела на юбку, но едва ли она это заметила. Вместо этого она вопросительно оглянулась на Сару, но та сидела тише мыши. Поникши пила травяной чай и хранила молчание. Теодора тут не было, он допоздна работал на кожевенной фабрике, но если бы и был… Очень сомнительно, что что-то бы предпринял.
Вот значит, что представляет собой брак в семнадцатом веке? Бесконечные унижения? Муж в семье главный: ему никто не перечит? Никогда? У Кэтрин был всего один вопрос: зачем Рейн женился на Ларе? Девушке без рода и племени? Неужели не нашлось более выгодной партии? Или тех, что имеют финансовую защиту за спиной не так просто унижать и, следовательно, сложнее самоутверждаться за их счёт?
В воздухе повисло напряжение, которое и не думало смягчаться, затянувшись до самого окончания обеда. Вроде бы беседа шла, но вяло и комкано. Горюющие люди на кладбище в день похорон и то больше общаются. Было видно, что матери хочется остаться наедине с дочерью, но попросить об этом у "господина" не решаются.
Кэтрин вроде бы и хотела помочь, но это означало, что потребуется занять Томпсона, а оставаться с ним наедине у неё не было ни единого желания. Лучше уж добровольно в пасть к аллигатору заползти. Поэтому сидела и офигевала, стыдясь за свои домыслы.
Она-то думала, что это Лара зазналась и чурается своих стариков, а на деле её беднягу держат в ежовых рукавицах под жёстким гнётом, не позволяя лишний раз пикнуть. Кто ж знал, что брошенные ей Сарой фразы в духе: "У неё теперь своя семья" и "У замужней женщины нет свободного времени, она отдаёт всю себя домашнему очагу" окажутся настолько неоднозначными.
Мда. Какой-то идиотизм и нескончаемая резиновая жвачка. Если бы на стене висели часы, их стрелки намертво прилипли бы к циферблату, настолько бесконечным казался этот обед. В какой-то момент Кэтрин уже просто не выдержала. До захода солнца было ещё далеко, но терпеть подобное мракобесие было просто невозможно.
– Прошу прощения, - вставая из-за стола, обратилась она разом ко всем.
– Было очень вкусно, но мне необходимо покинуть вас. Срочная встреча не терпит отлагательств.
Рейн только этого и ждал.
– Да. Нам тоже уже пора, - опережая её, он уже оказывается у дверей, повелительными толчками в лопатки веля жене не копаться.
– Доброго вечера.
– Как… уже так скоро?
– Сара сникла окончательно. Для неё единственной отрадой было хотя бы просто видеть дочь воочию, но и эта возможность спешит как можно скорее улетучиться.
– Дела, дела, - лишь развёл руками с искусственной добродушностью господин Томпсон.
– Мы обязательно проведаем вас снова… Как-нибудь… Всего хорошего, Джесси. Был рад с вами познакомиться, - здесь ехидство прямо-таки сочилось изо всех щелей, но Кэт едва ли услышала, что он сказал. Всё её внимание приковало то, что скрывалось под столешницей - заметно округлившийся живот Лары. Боже мой, она ещё и ждёт ребёнка от этого муд… ну его самого, ага.
– Почему вы позволяете ему так с ней обращаться?
– набросились она на Сару, едва за гостями закрылась дверь.
– Тем более, когда она в положении!
– Она его законная супруга.
– Да как?! Почему он вообще её выбрал? По пьяни? У этих двоих не было шанса хоть когда-то пересечься, слишком разное положение в обществе.
– Лара забеременела и отец господина Томпсона, не последний человек в городе, велел сыну жениться, чтобы не испортить семейную репутацию.
– Забеременела до брака? В смысле, он взял её силой или она… дала согласие?
Первое. Однозначно первое. И для этого необязательно отвечать. Всё и так читается на их лицах.
– Это теперь не столь важно. Важно, что и она, и их будущий ребёнок не будут нуждаться ни в чём.
– Ага. Ни в чём, кроме нормальной семьи и новой психике. Взамен поломанной этим животным, - Кэтрин не хотела ещё сильнее добивать эмоционально потухшую Сару, но злость за несправедливость клокотала в ней просто по-страшному.
О времена! О нравы! Бесстрашна та женщина, что первой не побоялась выступить за права своего пола, дав отпор авторитарному мужскому слову. Иначе страшно подумать как сложилась бы судьба следующих поколений.