Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии
Шрифт:
– Асольв Непризнанный столько лет жил в дружбе с Вигмаром Лисицей, а значит, у него должны быть от него подарки! – рассуждал он по дороге на юг. – Если не золотые котлы с алмазами, то уж парочка кубков там найдется.
– Да и с Бергвидом конунгом он почти родня! – добавлял Логмель. – И наверняка часть его добычи Асольву доставалась.
– Родичи? Как это?
– Ведь Бергвид конунг обручен с его дочкой!
– Там и дочка есть? – Для Энделя это оказалось новостью. – Молодая? Красивая? Стой, ведь у Бергвида есть жена – сестра Вильбранда из Хетберга?
– Да, и красавица!
– Должно быть, она еще красивее! – Эндель оживился. – Куда лучше Хильдвины. Та была не в меру горда. А что, Бергвид ее увез с собой? Невесту?
– Не знаю. Про свадьбу еще как будто не говорилось. Пока эта война, им не до свадьбы.
– Но уж без подарков невесте ведь дело не могло обойтись! У нее там должны теперь быть и золотые перстни, и шелковые платья! Поглядим, какую невесту себе выбрал Бергвид конунг! – Эндель подмигнул и усмехнулся. – Уж он кого попало не возьмет! Она, как видно, не уступит и Брюнхильд! Странно, что я ничего не слышал про дочь Асольва!
Мысли об этом так занимали Энделя, что он даже досадовал на медлительность пешей дружины и стремился скорее добраться до Кремнистого Склона. То, что они видели по пути от Золотого озера до Раудберги, тоже подогревало надежды на удачный поход: дворы и усадьбы остались почти без хозяев, хёльды и бонды ушли воевать, и проезжающих встречали только женщины и старики. Округа Раудберги осталась без защиты, и только ленивый сейчас не завладел бы этой землей.
На пятый день под вечер дружина Энделя Домоседа подходила к усадьбе Кремнистый Склон. Эту новость Асольв Непризнанный, едва успевший оправиться от раны, встретил с мрачной твердостью. Еще не было ясно, кто это явился, но на длинном шесте перед войском несли большой красный щит, а значит, гости имели намерения далеко не мирные. Но Асольв не испугался: все пережитое как будто истощило его запасы страхов и тревог, и теперь он почувствовал только досаду на судьбу, которая никак не хочет оставить его в покое. В усадьбе оставалось не больше десятка мужчин, а бежать и прятаться в лесу было уже поздно.
– Кто еще там тащится на нашу голову! – бормотал он, натягивая накидку и застегивая пояс. – Мало мне всего прежнего! Мало мне Бергвида конунга! Мало мне, что моя дочь из-за него сошла с ума! Что я из-за них поссорился с сыном! И с Вигмаром! Может быть, моя мать рабыня, но сам я не раб и не жернов, чтобы меня вертели туда-сюда!
– Может быть, ничего страшного не случится! – ломая руки, приговаривала фру Эйвильда. – Что с нас взять? Сам посуди! Что у нас тут осталось ценного?
– Ну, им будет не так просто убедиться в этом! – отвечал Асольв. – Я не позволю кому попало так запросто шарить в моем доме, приведи он хоть десять тысяч войска! Хватит делать из меня дурака! У нас уже ничего не осталось, кроме чести. Но уж ее я не отдам!
Асольв приказал запереть ворота усадьбы и всем мужчинам вооружиться.
– Лучше бы ты отдал такой приказ еще летом, когда к нам впервые явился этот Бергвид! – кричала старая Уннхильд. – Нет, тогда ты был смирный, как корова! Тогда, пока у тебя были хирдманы, чтобы быть таким спесивым! Когда Вигмар Лисица
– Больше никто не будет надо мной смеяться! – отчеканил Асольв и так свирепо сверкнул глазами, что сварливая старуха умолкла. – И старушечьих попреков я терпеть не буду! Это и твой дом! Двадцать шесть лет он был тебе достаточно хорош! Теперь терпи, а не нравится – иди куда хочешь!
Старуха опешила: такой решимости она не видела у своего мягкосердечного зятя за все эти двадцать шесть лет. Брови его нахмурились, голубые глаза заблестели твердостью и гневом, черты лица вдруг налились упрямой силой и стали другими – Фрейвид Огниво, так долго спавший, вдруг выглянул из души своего скромного и покладистого сына.
Когда чужая дружина подъехала к воротам Кремнистого Склона, хозяин усадьбы уже стоял позади запертых створок. Он надел тот самый кожаный доспех, в котором бился в Хаукдалене, помятый в той же битве шлем, а на поясе у него висел, взамен сломанного, один из старых, еще Фрейвидовых мечей. С десятком не имело смысла противостоять сотне, но именно потому, что исход был предрешен, на душе у Асольва было легко, словно он разом сбросил с плеч весь груз сомнений и страхов, тяготивших весь его век.
Подъехав к воротам, Эндель Домосед постучал секирой в створку.
– Кто там колотит? – неприветливо крикнул Асольв. – Я никого не жду к себе в гости!
– Я – Эндель Домосед из усадьбы Можжевельник, – вежливо ответил гость и подмигнул Логмелю. – Хёвдинг округи Эйнеркрет.
– Здесь не Можжевельник! – раздался недружелюбный ответ. – Что тебе здесь нужно?
– Мне нужен Асольв Непризнанный.
– Ты его уже нашел.
– Это ты, Асольв? Отчего ты не откроешь ворота? Не в твоих обычаях, помнится, было держать знатных гостей под воротами!
– А разве в твоих обычаях было разгуливать по чужим землям, да еще под красным щитом? Ты же Домосед!
– Все меняется! – посмеивался Эндель. Сознание своей силы и превосходства всегда поднимало ему настроение. – Открой ворота, я хочу посмотреть, не изменился ли ты!
– Изменился. И очень сильно. Сейчас увидишь.
Асольв сделал знак челядинцам; те дрогнули, но хозяин так свирепо сверкнул глазами и так крепко ударил ближайшего кулаком по плечу, что те послушно взялись за створки. Ворота открылись.
Хозяин встал посреди воротного проема, в упор глядя на незваного гостя. В правой руке он сжимал блестящий меч, в левой держал щит, глаза из-под шлема с полумаской смотрели остро и враждебно: весь его вид говорил, что мимо него тут никто не пройдет.
Эндель сошел с коня и протянул руку.
– Здравствуй, Асольв сын Фрейвида! – добродушно заговорил он. – Для чего на тебе такой грозный боевой наряд? Разве ты собрался на войну?
– Да и ты одет не как на пир! – ответил Асольв, меряя гостя взглядом. – Что-то я вижу на тебе шлем. Или мне мерещится?